Русский Монитор продолжает свою серию интервью с российскими гражданскими журналистами. Сегодня герой нашего интервью — Евгений Титов автор и ведущий проекта Noga-TV.com
В прошлом Евгений преподавал в Кубанском университете культуры, затем работал в кубанских СМИ, включая краевые и городские радиостанции и телеканалы. Выступил автором сборника научных статей. Работал в независимой газете «Вечерний Краснодар», закрытой под давлением кубанской власти. С 2007 года — собственный корреспондент «Новой газеты». Лауреат и победитель всероссийских конкурсов «Произвол в законе» в номинациях «ТВ» и «Печатная пресса».
Евгений как бы вы охарактеризовали положение с журналистикой в России сегодня?
По сути, есть две журналистики. Одна масштабная и массовая. Это журналистика на пяти главных федеральных телеканалах и в десятке главных газет. Ее потребляет большинство. Вторая – незаметная среднестатистическому большинству, некое информационное гетто. Это журналистика телеканала «Дождь» и «Новой газеты». В общем масштабе российского населения у нее весьма небольшое число потребителей. Первая журналистика создает всеобъемлющее информационное излучение, поддерживающее легитимность власти. В ней нет места социальным проблемам и вообще какой-либо объективной оценке состояния дел в государстве. Вторая журналистика выражает настоящую социальную боль: пытки и убийства в полиции, неправосудные судебные решения, падение уровня жизни, тотальная клерикализация страны. Эти две журналистики никак не пересекаются и не взаимодействуют. Они как будто с разных планет. Есть и третий путь, гражданский информационный сектор: социальные сети и независимые сайты. Они имеют огромное значение, потому что, как показала наука, окончательное мнение по тому или иному вопросу у человека вырабатывается не сразу после получения информации, а позже, в процессе ее осмысления и обсуждения с другими. В этом смысле в социальных сетях, пока еще свободных от цензуры (отдельные случаи не в счет), вызревает не такое уж плохое российское будущее.
Гражданская журналистика – стихия соцсетей. Ее потребителю важна не столько профессиональность формы, сколько правдивость содержания. Отличие гражданской журналистики от официальной я вижу в громадной доле интерактива: зрительский или читательский комментарий – тут обширный источник информации и мощное средство воздействия. Порой боле мощное, чем сам основной материал.
Однако если сравнить финансовые и организационные возможности кремлевских СМИ с теми ресурсами, которыми обладает независимая и гражданская журналистика, то не возникает ли вопрос может ли гражданская журналистика на что-то повлиять?
Если бы общество объективно в независимых СМИ не нуждалось, их бы не было. А уровень их финансовых возможностей – тоже показатель степени их востребованности обществом. Принципиальная же штука в том, что важная информация способна находить путь к потребителю вообще без финансовых вложений. Я делаю еженедельную онлайн-передачу. Купил лицензионную программу, нужную видеоплату – и все, больше ничего не нужно. Ни телевышек, ни студии, ни ретрансляторов, ни типографии. Ну, только оплачивать домашний интернет.
Как журналист поддерживаете ли вы идею люстраций в среде журналистского сообщества, если да, то какими должны быть эти люстрации?
В регионах люстрации не нужны. Провинциальные журналисты работают там, где есть возможность. Им нужно кормить семьи. В провинции не хватает кадров, а после люстрации вообще некому работать будет. А вот главные телевизионные лица, выразившие собой лживую суть путинского времени, должны быть люстрированы. Это несколько человек, прежде всего Киселев. И с десяток главных редакторов федеральных СМИ, которые должны быть преданы уголовному суду за разжигание войны.
Возвращаясь к теме независимой журналистики, то какой вы, как главный редактор телепроекта НоГа ТВ, видите свою роль?
Преодоление физических и ментальных границ между Россией, США и Европой, включая Украину. Возьмем «Дождь», «Громадське», «Эспрессо», не говоря о больших каналах. Там невозможно початиться, звякнуть в эфир по скайпу или телефону, проявить себя. А в моем проекте это возможно, и тут главная вещь – участие зрителей, голос аудитории, мнение общества. Это не столько даже программа, сколько небольшой клуб: есть несколько постоянных зрителей, которые по воскресеньям заходят на мой онлайн и общаются между собой. Эти люди из разных стран, но оказывается, что различий между нами не так много.
Как выживает ваш проект? Как, по вашему мнению, может осуществляться поддержка независимых СМИ?
Сейчас проекту деньги не нужны, поэтому он выживает без проблем. Но есть идея запустить итоговую недельную программу, состоящую из репортажей. Сейчас я собрал коллектив видеоавторов, готовых работать в проекте и слать свои видеорепортажи из Парижа, Нью-Йорка, Вильнюса, Киева, Стокгольма, Риги. Причем люди готовы делать это за смешные деньги, ради идеи. Теперь буду побовать искать финансирование. Дадут ли это сделать в России? Как не сесть в тюрьму? Я об этом не задумываюсь. Главное начать, а там посмотрим по ситуации.