Как живется русскому националисту в Украине, зачем вступать в Партию Регионов, где источник «русского» и чем хорош Корчинский – обо всем этом корреспондент издания Дуся поговорила с главным редактором и совладельцем ресурса «Петр и Мазепа» Александром Нойнецом — контр-пиарщиком, страйкболистом, православным Московского патриархата и защитником прав русских от Камчатки до Швейцарии.
— Давайте начнем с вашей биографии. Я так понимаю, вы из Николаева, жили в Запорожье. Давно переехали в Киев?
— В 2007 году.
— А до этого вы занимались политическим пиаром или контр-пиаром?
— Нет, до этого я был активистом Братства в Запорожье.
— И как вы туда попали?
— Пришел в 2004 году в офис Братства и сказал, что хочу вступить.
— А можно поинтересоваться причинами вступления в Братство?
— Мне нравится Корчинский.
— За провокативность?
— Нет. Он хороший журналист. Каждое слово, которое он говорит, по отдельности совершенно правильное. Мне кажется, что Корчинский мог бы быть идеальным политиком, если бы в Украине были востребованы политики.
— А в Украине кто, по-вашему, сейчас востребован?
— Решалы. А что поменялось?
— Мы надеемся все на то, что ситуация изменилась. Но вы так не думаете?
— Появились надежды. Но решалы никуда не исчезли от того, что у нас появились надежды.
— В связи с Корчинским вопрос: год назад появилась информация о причастности Братства к провокациям на улице Банковой 1 декабря. Вы считаете, он связан с этим?
— Провокации на Банковой – это что?
— Нападение на силовиков, цепи, камни, наезд экскаватора на оцепление…
— Насколько я понимаю, в провокациях на Банковой участвовали те же самые люди, которые в дальнейшем участвовали в провокациях на Грушевского. Часть этих провокаторов погибло, и им сейчас памятники стоят на Институтской.
— То есть вы считаете, что это просто радикально настроенная часть украинского активистского движения, а не, например, люди, которым заплатили за обострение ситуации.
— Меня там не было, я не могу говорить ни о чем, кроме своей точки зрения. Но моя точка зрения такова, что совершенно не важно, проплаченные там были люди или радикально настроенная молодежь, или и то, и другое.
— Достаточно большое количество людей, в том числе Егор Соболев, который постоянно присутствовал на Майдане, утверждают, что среди активистов и тех, кто обострял ситуацию, были люди, которым заплатили спецслужбы, украинские или российские.
— Я люблю плоды, а слова я не люблю. Поэтому мне совершенно не важно, по какой причине человек спасает страну. Он может спасать ее, потому что он проплаченный провокатор. Он может спасать ее, потому что он – «радикально настроенная молодежь». Он может спасать ее, потому что он религиозный фанатик. Результат один и тот же.
— Сейчас на востоке защищают страну, в том числе и те, кто в условиях мира вряд ли бы считался героем и тем более, не был бы в политике. Как минимум потому, что некоторые из них – сторонники превосходства белой расы и уничтожения евреев. Вы же читали наверняка кого-то из них?
— А в чем выражается их позиция? Я еще раз повторю: важны плоды, слова не важны. Я не видел, чтобы господин Белецкий убил хоть одного еврея. В связи с этим не понимаю, какие могут быть претензии к господину Белецкому, он защищает страну.
Есть подозрение, что война не кончится никогда. Есть подозрение, что война никогда и не кончалась. Просто был период, когда мы сдались, когда в здании СБУ был этаж отведен под деятельность ФСБ, и на тот период господин Белецкий сидел в тюрьме.
— А когда он вышел, ситуация изменилась к лучшему? Нет этажа с ФСБ?
— Этажа с ФСБ уже нет, но зато теперь есть война. Соответственно, война не кончится, дальше будет то же самое. У меня нет иллюзий насчет того, что внезапно 100-миллионная страна, которая сейчас нас ненавидит, через год нас полюбит.
— Почему вы ушли из Братства?
— Я узнал все, что хотел.
— Для человека, который называет себя русским националистом, у вас довольно странное отношение к источнику, собственно, русского – к России.
— Россия не является источником русского, и господин Курбский еще в XVI веке, из Литвы общаясь с Иваном Грозным, пришел к тому же мнению, что и я.
— К какому?
Что источник русского – в голове. Господин Курбский сбежал в Великое княжество Литовское, Русское, Жемойтское. Показательно, кстати, что в названии княжества было слово «русский», в отличие, например, от названия Московского государства.
— То есть гены не важны?
— Нет.
— Почему тогда вы выбрали в качестве самоидентификации именно «русское»? Вы ведь родились в Украине, могли бы стать украинским националистом – раз гены не важны.
— Важен культурный код и самоидентификация. Человек может думать на русском языке и считать себя евреем, в таком случае он будет для меня евреем. Однако, наоборот, если человек считает себя русским, но думает, скажем, на польском языке, то он не будет для меня русским. Если человек говорит и думает на русском языке, существует в рамках русской культуры и считает себя русским, то он русский.
— В принципе, вы могли быть русским украинцем.
— Что такое русский украинец?
— Человек, который говорит по-русски, называет себя русским, но при этом гражданин Украины. Как афро-американец – африканский американец.
— У меня есть паспорт гражданина Украины, я патриот Украины. С этой точки зрения, я украинец. А этничность моя – русский.
— Сейчас русскими националистами называют себя разнообразные и не слишком приятные персонажи – от Тесака до Рогозина.
— Они тоже русские националисты.
— И вас не смущает компания?
— Меня смущает компания, но я ничего не могу с ней поделать. Принцип «давайте выкинем всех плохих и останемся в компании с хорошими» — это идиотский принцип. Среди украинцев более, чем достаточное количество мудаков и преступников, это не делает их менее украинцами.
— В одном из интервью вы напророчили «смерть» России к 2017 году. Вы считаете, что война будет вечной, но Россия при этом развалится в 2017 году. Или вы изменили свою позицию?
— Выборы президента США не сдвинулись в последнее время?
— Нет.
— Значит, нет смысла менять график пророчества. К предыдущим выборам президента США у Демократической партии серьезно упал рейтинг. Поэтому погиб Усама бен Ладен.
— То есть вы считаете, что в этот раз для поднятия рейтинга убьют Путина?
— Я бы сказал, уберут. Вам кажется, что Путин – это настолько крупная фигура по сравнению с Усамой бен Ладеном?
— Нет. Но я не думаю, что смещение, уборка или зачистка Путина вообще возможна.
— Почему?
— Потому что Усама бен Ладен – международный террорист, а Путин неоспоримо легитимно избранный президент России.
— Это временное явление. Сейчас 2015 год, а совсем не 2017. Есть еще два года.
— И Крым станет опять наш?
— Нет. Я не знаю, что будет с Крымом на самом деле, но с моей точки зрения, самый оптимальный из реальных сценариев – это независимость Крыма.
— Но ведь русский националист должен поддерживать присоединение Крыма к России?
— Почему?
— Потому что Крым населен русскоязычными людьми, — не знаю, считают ли они себя русскими. И при реальном референдуме, 50% из них, наверное, хотели бы присоединения к России. Возможно даже больше.
— Я не могу говорить о результатах несуществующих референдумов. С моей точки зрения, то есть русского националиста, которую, кстати, разделяет большинство русских националистов-россиян, Россия не является страной для русских людей. Она является антирусской страной, в которой ни в коем случае нельзя появляться русским. Это опасно для здоровья. Ни Крым, ни Ростов, ни Воронеж не должны находиться в составе Российской Федерации.
— Вы работали на Партию регионов и конкретно на Анисимова. Как вы начали на них работать?
— К сожалению, я не могу комментировать эту ситуацию. Это условие контракта.
— Но вас не смущал тот факт, что вы работаете на людей, которые явно не являются сторонниками суверенитета этой страны? Если вы считаете себя патриотом Украины, то это некий конфликт.
— На основании чего я должен был так считать в 2010 году?
— То есть вам казалось в 2010 году, что Партия поддерживает суверенитет страны и работает на ее благо?
— Да, конечно. При Партии регионов в Киеве было построено гораздо больше мостов, нежели при господине Ющенко. Господин Ющенко явно больше любит Украину, чем Янукович, однако количество мостов явно говорит в пользу Януковича. Поэтому я работал на стороне господина Януковича. В тот момент, когда господин Янукович стал сторонником развала Украины, я перестал работать на господина Януковича.
— В какой момент, с вашей точки зрения, это произошло?
— 16 января 2014 года.
— А его нежелание подписать ассоциацию с Евросоюзом вам не казалось неким странным сигналом?
— Да, это был сигнал. На тот момент я уже давно с ним не работал, но врагом я его стал считать 16 января.
— Почему?
— Те законы, которые он собирался принять, категорически противоречат моему внутреннему миру, и я был не готов мириться с наличием их в природе.
— То есть вы считаете, что до января прошлого года Партия регионов была скорее позитивной силой в смысле благоустройства страны?
— Нет. Я считал ее меньшим злом примерно до середины 2013 года.
— Меньшим из каких?
— Многих.
— Например?
— УДАР, «Батьківщина».
— То есть, с вашей точки зрения, сейчас ситуация ухудшилась, поскольку они пришли во власть?
— Нет.
— Почему?
— Они не пришли во власть. Джо Байден пришел во власть Украины.
— То есть, вы считаете, что мы сейчас находимся на стадии потери суверенитета и живем в государстве с внешнем управлением?
— Я еще раз повторю про плоды. У нас очень хороший президент. Он отлично выглядит и говорит прекрасные слова про реформы в Украине. У нас прекрасный премьер-министр, он здорово говорит на многих иностранных языках про любовь к Украине. Однако эти два достойнейших человека не смогли подписать коалицию до тех пор, пока в Борисполе не приземлились два самолета правительства Соединенных Штатов Америки, и эти достойные джентльмены не встретились с Джо Байденом. После чего коалиция была подписана.
— Вернемся к вашей деятельности в роли главного редактора «Петр и Мазепа». В интервьюColta.ru вы заявили, что некоторое время сотрудничали с Егором Просвирниным и он заказывал вам аналитические статьи об Украине. У нас много аналитиков – лучше или хуже – но обратился он именно к вам. Как произошло ваше знакомство?
— Его били на моей свадьбе.
— А в качестве кого он туда был приглашен?
— В качестве молодого человека моей родной сестры.
— И вот когда его побили у вас на глазах на вашей свадьбе, вы решили посотрудничать с его изданием?
— Я организовал это мероприятие.
— Свадьбу или побоище?
— Думаю, оба.
— Вы участвовали в избиении Просвирнина лично?
— Нет.
— Предоставили это сделать кому-то другому?
— Да. Он не хотел приезжать на Украину, потому что подозревал, что я его здесь побью. Поэтому мне пришлось дать ему многократное обещание, что я его пальцем здесь не трону.
— Это было связано с личной историей вашей сестры или с политическими взглядами?
— С личной историей моей сестры.
— Тем не менее, человек все равно рискнул приехать.
— Это плохо говорит о его стратегическом мышлении.
— Или о том, что он не слишком силен в словесных уловках. Когда человек обещает, что лично он пальцем не тронет, видимо, Просвирнин не предположил, что кто-то другой тронет.
— Он должен был предположить, что я не единственный человек, которого он здесь обидел. Я же не нанимал каких-то людей, чтобы его побить. Просто так получилось, что на моей свадьбе оказалось несколько людей, которые Просвирнин самопроизвольно обидел ранее. Которые ему ничего не обещали.
— Чудесное начало для сотрудничества. Видимо, среди русских националистов так и принято?
— Это мероприятие хорошо говорит о моих стратегических и аналитических возможностях. Возможно, господин Просвирнин это оценил.
— В итоге он предложил вам франшизу «Спутника и погрома» в Украине?
— Нет, я ему предложил.
— В том же интервью вы упоминаете о бюджете «Петра и Мазепы», который ежемесячно составлял на тот момент 6-7 тысяч долларов.
— Сейчас такой же. Хотя, возможно, меньше — мы еще не сводили бюджет.
— Это означает, что каждый месяц три со-основателя ресурса вынимают 2-3 тысячи долларов из собственного кармана?
— Нет.
— А как тогда происходит финансирование вашего сайта?
— Я не вправе разглашать доли учредителей.
— Но это затраты самих учредителей, которые не окупаются и не планируют окупаться?
— В рамках сайта?Да.
— Тогда для чего существует такой сайт?
— Мне это кажется интересным.
— В чем же заключается интерес?
— Это своеобразное волонтерство. «Телекритика» плохо справляется, «Украинская правда» плохо справляется.
— С чем?
— С информационной деятельностью. Точнее, с наполнением информационного поля в голове украинского читателя.
— Смотря о каком сегменте идет речь. «Телекритика» — узкоспециализированное издание, которое предоставляет информацию читателю об очень узкой области – об украинских СМИ. У вас совершенно другой сегмент.
— Моего сегмента не было до моего проекта. «Украинская правда», «Бизнес-информ» тоже покрывают какой-то узкий сегмент в голове читателя. В результате этого другие сегменты в голове читателя оказываются незанятыми. Украинское медиаполе неполное, вот в чем проблема.
— Кстати о волонтерстве. Может быть, потратить те же деньги можно было бы более эффективно – каждый месяц перечислять 6-7 тысяч долларов в помощь какой-то конкретной части.
— Нет, это не более эффективно. Во-первых, я помогаю частям, в частности 28-ой бригаде. А во-вторых, волонтеров в Украине огромное количество, но в какой-то момент у них появилась проблема – ближе к новому году начал падать денежный трафик, а у бойцов проблем не уменьшилось. И, соответственно, волонтеры начали волноваться. И поскольку я тоже волонтер, и мы собрали достаточное количество денег для 28-ой бригады, чтобы покрыть многие потребности, я сказал волонтерам: «Дорогие друзья, смотрите. Я хороший журналист. Я хорошо пишу. Мне удается собирать деньги. Давайте я предоставлю свою площадку и напишу о ваших потребностях». И примерно два раза в неделю мы писали о том, кому и где нужна помощь, и очень много благодаря этому собрали денег, на которые волонтеры купили много приборов ночного видения, например. Так что у нас все в порядке с эффективностью – и, в частности, для этого «Петр и Мазепа» и нужен.
— Недавно вы открыли дискуссионный клуб, и у вас уже было первое заседание. Много пришло людей?
— К сожалению, больше, чем мы планировали. У нас был зал на 60 человек, и было душно, люди стояли в проходах.
— Ваша офф-лайн активность преследует какую цель? Что Вы хотите сделать?
— Политическую партию.
— «Петр и Мазепа»?
— Нет. «Справа».
— Дело по-украински? Или «с правой стороны»?
— Это игра слов.
— Быть правым сейчас очень модно в Украине, насколько я понимаю.
— В Украине нет ни одной правой экономической партии.
Это что вроде американских консерваторов? Партия крупного капитала?
— Да, республиканцы. Партия рабочих мест.
— В своих интервью и в программном тексте на сайте «Петр и Мазепа» вы заявляли, что вашей целью будет политическое представительство русских в Украине.
— Партия «Справа» не будет партией националистов. Мы передумали.
— Почему?
— Смотрите. Я русский националист и останусь русским националистом. Мои интересы – это мои узкие интересы: я забочусь о том, чтобы русским людям жить было хорошо – не только в Украине, в Швейцарии и в России тоже, и везде. Это мои интересы как русского националиста.
— Мне кажется, идея защиты интересов русского и русскоязычного населения в последнее время несколько дискредитирована государственной политикой России.
— Это потому, что они треплются об одном, а делают другое. Я могу доказать, что мои действия направлены на улучшение условий жизни русского населения, а Путин – не может.
— Например?
— Если в ютубе ввести запрос «Петр и Мазепа», там будет ролик, где директор школы №13 города Славянска благодарит меня за вставленные окна. То есть мы приехали через две недели после того, когда город был оставлен, и решали некоторые вопросы.
— Почему Вы считаете, что улучшили жилищные или условия обучения конкретно русских? Может, это украинские дети там учатся?
— Думаю, что в школе есть какое-то количество русских, и для меня этого достаточно.
— А заодно и украинцев немного облагодетельствовали?
— Да.
— Какие у вас дальнейшие планы? Вы рассчитываете участвовать в ближайших местных выборах?
— Я только что вернулся из поездки через Одессу, Херсон, Запорожье, Днепропетровск, Харьков, Славянск и ВОП моих подопечных в Курахово. В этих городах есть люди, которые уже сейчас готовы открывать ячейки, и мы проводили консультации и координировались с ними в этой области.
— Кто глава партии? Лицо, спикер?
— Не знаю. Мы не планируем создавать партию лидерского типа, мы планируем создавать низовую партию, которые будут набираться ячейки, которые на праймериз будут избирать своих лидеров.
— Чем будет заниматься партия «Справа»?
— Она будет бороться за политическое представительство членов партии «Справа» на местах.
— Это понятно. Но для чего? Просто сесть в кресло в горсовете и райсовете?
— Нет. Члены партии «Справа» не будут состоять исключительно из партийных функционеров. Смысл в создании массовой партии, партии волонтеров и патриотов, и соответственно, они должны жить лучше – вот и вся наша логика. И для этого им не обязательно занимать места в райсоветах и горсоветах. Просто они должны объединиться и помогать друг другу жить лучше.
— Но для этого не нужна политическая партия.
— Политическая партия не первична, это просто инструмент. Просто для того, чтобы политики не пугали нас и не нагибали. А в первую очередь это скорее профсоюз.
— Что-то подобное предлагает Даниил Яневский.
— Что-то подобное предлагает Демократическая партия США и Республиканская партия США.
— Я имею в виду, что в Украине уже есть попытка создать такую партию низового типа. Вы сами собираетесь двигаться в политику?
— Думаю, нет. У меня нет такого интереса. Но у меня не было и интереса открывать «Петр и Мазепа». Зияющая дыра в информационном поле заставила меня заниматься этим лично. А подобная же дыра в политическом поле заставила меня заняться созданием партии. Я бы с удовольствием занял какой-то малозначительный консультативный пост где-нибудь внутри партии и заморачивался бы консультациями по вопросам внутреннего партийного строительства. И наружу бы не вылезал.
— Почему бы не попробовать с уже имеющимися партиями? Я так понимаю, что Вы работали…
— Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Я уже работал с лучшими, самыми крупными украинскими партиями. Поэтому я не хочу работать с ними дальше.
— Кроме Партии регионов, у вас еще были другие клиенты?
— Я не уполномочен озвучивать моих клиентов, включая прошлых, поэтому – без комментариев.
— Расскажите, пожалуйста, о вашем участии в создании фильма «Шакалы».
— Это был хороший фильм, но, к сожалению, его хорошую версию так никто и не увидел
— Но это же был «заказной» проект Партии регионов.
— Ну и что? Я не занимаюсь белым пиаром, он мне не нравится. Белый пиар – это ложь, он про то, чтобы говорить хорошо о плохих людях. Я занимаюсь черным пиаром, потому что черный пиар – это достойное дело, это значит говорить плохо о плохих людях. В «Шакалах» не было лжи до того момента, пока к нему не подключилась Партия регионов и не начала лепить туда комплименты самой себе. Непосредственно фильм «Шакалы» — это просто 30 часов интервью с людьми, которых обидел Евгений Черняк, интервью потом были нарезаны и ужаты до пары часов.
— Подтверждено обидели? Я ведь тоже могу сказать, что кто-то меня обидел, но должны быть какие-то доказательства того, что меня обидели.
— Евгений Черняк не смог выиграть суд по «Шакалам». Возможно, я ошибаюсь, но, кажется, из ста реплик, на которые его юристы мгновенно возбудились, по-моему, ему удалось опровергнуть две.
— Судебная система в Украине – это такая сложная штука, которая, как я понимаю, сильно зависит от количества денег, занесенного судье.
— Да. И поскольку мы говорим о Евгении Черняке, и о «Хортице» и всем его Global Spirits, у меня нет ни малейшего сомнения, в том, что все, что можно было занести, было занесено.
— Но я все равно хотела бы уточнить, были ли у вас доказательства тех самых обид, нанесенных Черняком этим 30-ти интервьюированным?
— Да, конечно. И, более того, сейчас ситуация такая, что ребята, которые были нашими врагами (хотя мне они не враги, а скорее друзья), враги Анисимова, на которого я работал, журналисты запорожской газеты «Суббота-плюс», сейчас написали какую-то гадость про Евгения Черняка. Тогда они пытались как-то балансировать, но, в основном, атаковали господина Анисимова. Сейчас господина Анисимова не существует, слава богу, в Украине, но Евгений Черняк им другом от этого не стал. И у ребят довольно богатая доказательная база его деятельности — и в рамках его организации «Патриот Запорожья», и в рамках «Хортицы», и в рамках всего остального. И, опять же, господин Черняк не в состоянии выиграть суды в Запорожье, несмотря на все усилия, потому что слишком большая накоплена за годы доказательная база и количество свидетелей. Так что им приходится судиться в каких-то других местах.
— Все-таки немного беспокоит, что вы работали на «смотрящего» Анисимова. Потому сам факт «смотрящих» – это отвратительно.
— Давайте посмотрим на это с другой стороны. Критика всей этой параллельной системы власти – совершенно закономерна, это действительно очень плохо, незаконно и отвратительно. Это критика плохой разваливающейся машины. Когда мне говорят: «Дружище, у тебя плохая разваливающаяся машина», я вынужден согласиться. Но когда мне говорят выбросить ее, я вынужден спросить: «А что взамен?» Если взамен этой машины мне предлагают ходить пешком, тогда это нерационально. Если бы этой системе «смотрящих» была хоть малейшая альтернатива, хотя бы что-то минимально более конструктивное, — я бы был человеком, который убивает смотрящих.
Но, несмотря на то, что Анисимов плохой, моя точка зрения не изменилась: господин Черняк является абсолютным злом, с которым должен бороться любой человек. По этой причине я и снимал фильм «Шакалы». Если бы ко мне пришла Юлия Тимошенко и сказала снять ей фильм, в котором я буду мочить Черняка и «Хортицу», я бы это сделал. Дело не в заказчике.
— Я надеюсь, это фигуральное выражение. То есть вы думаете, что Майдан – это плохая альтернатива тому, что было?
— Нет, почему же.
— Он разрушил плохую машину со смотрящими криминальными авторитетами во власти, но в итоге привел к внешнему управлению и потере суверенитета.
— Вы исходите из того, что потеря суверенитета и внешнее управление – это что-то плохое?
— Да. Вряд ли я сторонница колониальной системы – с моей точки зрения она приводит к плохим результатам – как для колонии, так и для метрополии.
— Если выбирать между смотрящим Анисимовым и смотрящим Байденом, я выбираю смотрящего Байдена.
Получается, что Майдан привел только к смене смотрящих, условно говоря, и вы просто доверяете Байдену больше?
— Да.
— Вы думаете, что это хорошая альтернатива?
— Я мог бы исходить из других позиций. Я мог бы верить в глубочайший патриотизм господ Яценюка и Кличко, и, исходя из этого, я бы тогда мог говорить, что у нас система, которая… Хотя, собственно, я ничего не мог бы говорить. Не могу построить никакой логичной информационной сетки, объясняющей, почему нужно быть на стороне именно господина Кличко.
— Вы считаете его даже худшим вариантом, чем Попов?
— Таким же.
— Получается, что Майдан ничего не добился, и мы все проиграли. Правда, нам почему-то пока еще помогает Запад.
— Неправда. Вы уже третий раз пытаетесь подвести меня к ответу, что Майдан ничего не добился. Майдан победил, поэтому все хорошо. Майдан собирался для того, чтобы помешать Януковичу. Янукович показал народу курс на евроинтеграцию, потом откатил этот курс, потом собрался Майдан, чтобы показать, что евроинтеграция нам нужна, и мы хотим выйти из-под внешнего управления Путина и зайти под европейское внешнее управление. Майдан победил, значит, он собирался не зря.
— В вашей биографии есть еще факт вступления в ряды ПР – пусть вы считали ее меньшим злом, но для чего было вступать в нее?
— Я никогда не действовал как активист Партии регионов. Я просто вступил в николаевскую ПР, в которой я никого не знал, просто потому, что эти люди помогли с арендой — мне нужен был спортзал для моей команды, которая занимается историческим фехтованием. Есть такой вид спорта – в нем люди бьют друг друга тяжелыми железными предметами.
— Эти бои воспроизводят какой-то реальный сценарий? Как у Стрелкова — реконструктора?
— Стрелков занимается совсем другим периодом. Реконструкторы как раз воспроизводят, а исторические фехтовальщики, в основном, не заморачиваются — это вид спорта, непосредственное молотилово.
— То есть у вас есть меч? Двуручный? И вы им деретесь?
— Да. Например, нос мне сломали в свое время на дуэли.
— А с первого взгляда кажется, что нос вполне генетический, похож на еврейский.
— Это как раз последствия той дуэли. Если вас интересуют генетические носы, то генетика моего носа изменилась под воздействием внешних факторов. Можете считать, что евреем я в таком случае стал примерно чуть позже двадцати лет в ходе серьезной драки.
— Вы, кстати, ксенофоб в этом смысле?
— В смысле юдофоб? Мне нравятся евреи, пока их мало. Они – действительно соль земли, и я здесь согласен с Петром Бормором и теми евреями, которые считают, что соль земли – это хорошо, когда ее чуть-чуть. А когда их наваливаться целая страна – многие евреи такой страной, то есть Израилем, недовольны страшно.
— Вам-то что от их недовольства?
— Ничего. Просто моя точка зрения и все. Это не ведет ни к каким поступкам с моей стороны. Пусть евреи живут, как хотят. И по большинству вопросов бытия, кстати, у меня такая же точка зрения – пусть делают, что хотят.
— А как Вы относитесь к мусульманам?
— С трепетом. В целом, я мусульманофоб и отношусь к мусульманам с подозрением.
— Из-за веры?
— Я просто читал Коран и некоторые фетвы. Может быть, я неправильно его воспринимаю. Возможно, если бы житель планеты Венера прочел Ветхий Завет, у него тоже было бы серьезное предубеждение к нам, христианам.
— Поговорите с мусульманами. Их сейчас много здесь, например, с крымскими татарами. Возможно, это позволит избавиться от одной из фобий. У вас их в принципе немного?
— У меня много, я же правый. Я вообще никого не люблю, я ксенофоб. Просто это никак не отражается на моих поступках – мои поступки, наоборот, ведут к уменьшению ксенофобии. Я просто осознаю эту проблему в себе.
— Вы играете страйкбол и занимаетесь историческим фехтованием…
— Как страйкболист я, кстати, гораздо больший реконструктор, чем как исторический фехтовальщик. Я занимаюсь американскими армейскими рейнджерами периода 2006-2009 года.
— Что же тут реконструировать? Это было совсем недавно…
— Тем не менее, это довольно серьезно. В тот момент они носили отдельное снаряжение, которое выглядело особым образом — отдельной расцветки, отдельного дизайна.
— Это потребность в адреналине?
— Что конкретно: носить форму определенного цвета или конкретно страйкбол?
— Страйкбол.
— Нет, страйкбол не несет адреналина, это стратегическое мероприятие. И это серьезное мероприятие, в том смысле, что им обычно занимаются довольно-таки ветеранистые ребята, серьезные страйкболисты меньше сержантского звания в этой войне, в АТО, обычно не получают, потому что у них есть навыки взаимодействия. Страйкбол это в первую очередь взаимодействие, когда двести человек, которыми надо командовать, соперничают с другими двумястами людьми.
— Как живется русскому националисту в Украине?
— Неплохо. Например, чеченцы не воруют. Губареву в Новороссии значительно хуже, я слышал.
— Хорошенькая у вас компания – вы и Губарев. И по статистике у вас шансы быть украденным – 50 на 50.
— Это если считать только нас с Губаревым? Лучше считайте меня с ЭПО «Русские», например, с Владимиром Басмановым, Александром Беловым (Поткиным), который сейчас сидит. У русского националиста есть четко указанное место в России – его место в тюрьме, Даниил Константинов это убедительно доказал, и он только один из многих.
— Члены БОРН тоже русские националисты.
— Да. Своеобразные.
— Как-то плоховато у русского национализма с имиджем.
— Послушайте, я вот еще и православный Московского патриархата.
— Я тоже.
— Так ведь плоховато у Московского патриархата с имиджем. Но на меня этот имидж не влияет — я все равно останусь в нем. То же самое касается всех моих идеологических взглядов. Если у меня где-то мои соратники оказались не соратниками, а долбо*бами, я-то здесь при чем? С моей идеологией все хорошо – проблема с отдельными соратниками. Ну, так это любой идеологии и вообще любой группы лиц касается – всегда найдутся ядерные долбо*бы, которые с точки зрения ранимых внешних наблюдателей позорят всю систему, хотя на самом деле они позорят только сами себя.
Вот такой у нас получился разговор. Поучительный и занимательный.
Источник: Дуся — Первый Украинский Медиа Таблоид