Россию, безусловно, ждут незабываемые времена. И если внизу, в народе, настроения сильно напоминают затхлую атмосферу 1983 года, то на самом верху, в так называемых элитах, царит страх от неизбежно надвигающегося шторма, причем капитан нашей галеры, а точнее, подполковник, мнящий себя капитаном, поглядывает в сторону громадных волн с унынием и усталостью.
Прошлое путинского режима в общих чертах нам известно, тогда как его будущее всё больше и больше погружается в густое молочно-белое облако неизвестности.
О том, что ближайшие годы станут для власти временем серьёзных политических потрясений, пишут многие исследователи. Но я бы обратил внимание читателей на прогноз известного и уважаемого мною политолога Валерия Соловья, обозначившего 2017 год, как дату начала политического кризиса, кульминация которого придется, по его мнению, на следующий 2018 год. Смотрите, например, его интервью «Фонтанке» от 4 января. Какие же события могут случиться в России в обозначенные годы?
Для начала напомню, что политические кризисы в странах с конкурентным авторитаризмом (по С. Левицки и А. Вею), а именно к ним относится путинская Россия, всегда соединены с фигурой главы государства. То есть судьба России, как это ни грустно, связана с судьбой Путина, причем верно и обратное: будущее этого малоприятного господина отразится на будущем большого государства.
Конечно, в этом нет ничего особенно, присущего только нашей умирающей империи. Более того, Россия прекрасно вписывается в рамки определений современных тоталитарных и близких к ним политических режимов. Например, американский посол Майкл Макфол ещё в 2008 году отмечал поразительное сходство государственного устройства Анголы и Российской Федерации. Надо же так упасть, что даже до классической латиноамериканской хунты мы не дотянули!
….средний срок правления автократов равен 15 годам, а при проведении «регулярных выборов»
И, конечно, вспоминается известный американский политолог профессор Барбара Геддес и её исследование сроков существования персоналистких режимов. Она отмечала, что средний срок правления автократов равен 15 годам, а при проведении «регулярных выборов» он увеличивается до 21 года. В оценке прочности путинской власти нам соблазнительно ориентироваться на первую цифру, но будем иметь ввиду весь временной отрезок, то есть от 15 до 21 года.
История восхождения мистера Путина на российский престол связана с несколькими датами. В августе 1999 года он занял президентское кресло, просидел в нем до мая 2008 года и передал его «на хранение» некому персонажу по фамилии Медведев, который запомнился разве что прыгающей от радости супругой, волею случая ставшей женой настоящего президента. Трон, вернее президентское седалище, Путин вернул себе в мае 2012 года. Важно помнить при этом, что решение о возвращении в большую политику принято им ещё летом 2011 года и официально закреплено 24 сентября.
Хотя многие исследователи отмечают высокую устойчивость путинского режима, но, очевидно, и он пришел к своему финалу, начало которого я отношу не к 2017, а к 2013 году.
Анализ политических и экономических событий, случившихся в России за последние пять лет, показывает, что первые трещины в фундаменте существующей путинской вертикали появились осенью 2013 года (конец ноября). И связаны они с началом активной фазы Евромайдана в Украине. Смена власти в Киеве и вовсе подтолкнула Путина и его камарилью к ряду фатальных решений, результат которых мы можем оценить достаточно точно.
Здесь важно понимать, что проблемы в русской экономике 2008 – 2012 годов косвенно влияли на устойчивость автократической власти в кремле, но без политической составляющей они не имели бы значимых последствий.
Агрессия против соседнего государства, захват его территории и связанные с этим военная истерия и агрессивная внешняя политика сделали распад существующего сейчас в России персоналистского режима практически неизбежным. А экономика лишь ускорила падение. Наиболее вероятно здесь то, что если бы кремль избежал большинства внешнеполитических авантюр 2014 – 2015 годов, то это бы усилило прочность (и продлило жизнь) путинской власти. И не потребовался бы святой Херсонес. Но глупцов благоразумию научают только несчастья (Демокрит).
Временной отрезок увядания путинского вертикального государства, если вспоминать исследования Б. Геддес, можно обозначить промежутком от 2014 до 2020 года. Это, конечно, средние и условные цифры, однако события последних двух лет с высокой степенью вероятности указывают на то, что именно в это время деградация режима достигнет максимума.
Анализ действий самого Путина, если, конечно, возможно анализировать поступки параноика, говорит нам о высокой вероятности досрочных президентских выборов в 2017 году. Более того, по информации, которой я располагаю, Путин не будет принимать в них участие и вновь предложит русскому обществу местоблюстителя – «Медведева 2/2017».
Решение об этом практически принято в кремле, хотя конкретное лицо для участия в выборах на пост президента ещё не определено. Скорее всего, это будет случайный человек. Вернее, путинская кандидатура станет неожиданной для многих в России.
В этом кроется главная опасность для единоличной власти диктатора. Слабость нового президентского местоблюстителя проявится довольно быстро – у нынешнего хозяина кремля просто нет выбора.
Поэтому срок полномочий избранного в 2017 году президента вряд ли превысит два года, и в 2019 году он власть потеряет. Но что более важно – в результате Путин власть себе не вернёт. Скорее всего.
Обострение политического кризиса придется на конец 2018 — начало 2019 годов, причем кульминации следует ожидать ближе к весне – это русская традиция. Повторюсь, вернуть русский престол в 2019 году нынешнему автократу вряд ли будет суждено. А другой (новый) правитель Российской Федерации объявит поверженного любителя амфор, птиц и детских животиков виновным в многочисленных преступлениях, благо их даже не придется новой власти доказывать – всё известно и особо не скрывается. По моему мнению, вероятность подобного исхода событий превышает 90%.
Но что придет на смену путинскому режиму – самый главный вопрос. В этом месте пока предлагается туман в неограниченном количестве.
Николай Камнев