Я приехал домой в ночь с 18 на 19 августа 1991 года. Мотался к семье в Кирилловку и машину поставил в гараж часа в 2 ночи. Уснул, как убитый, но в 6 утра зазвонил телефон. Это была мама.
— Включи телевизор, — сказала она.
— В шесть утра? — удивился я зевая. — Ма, я еще сплю…
— Там «Лебединое озеро»…
Мне, как и всему нашему поколению, не надо объяснять, что означает «Лебединое» по ТВ.
Двое моих партнеров уехали в Москву вечерней лошадью.
Ни мобильных, ни пейджеров… Ничего.
Стационарные телефоны, до которых надо добраться. В маленьких городах надо заказывать переговоры через телефонистку.
Две программы ТВ. Первая и вторая. Вот не помню, появился ли тогда многострадальный «Тонис»?
В общем, к 7 утра стало ясно, что в Москве переворот. Потом заговорщики выступили — один другого краше, ручки трясутся.
Мои партнеры позвонили из фонда «Культурная инициатива» — добрались, несмотря ни на что. Суматоха, на ксероксах печатали какие-то листовки.
Москва бурлила.
— Танки на улицах, — говорил мне по телефону Сергей. — Говорят, идет Кантемировская…
Танки действительно шли.
И люди шли. Со всех сторон Москвы шли люди. Без страха. Защищать свое будущее.
Оно оказалось не таким светлым, как хотелось бы, но вы и сами все знаете про тех, кто пользуется плодами революций. И кто тогда мог подумать, что через два года танки будут бить прямой наводкой по Белому дому и в подъезды ТЦ «Останкино» станут таранить грузовики.
И в результате во главе России станет ГБшный выкормыш, бледная моль, вылупившаяся в коридорах питерской мэрии, выпестованная демократом Собчаком.
Тогда валили идола Дзержинского, строили баррикады из мусора, шли навстречу танкам с потертой гитарой и верили, что отстаивают судьбу детей в свободной стране.
Теперь эти дети кричат «Крым наш» и ненавидят демократию. И Украина для них враг, сбежавший раб, которого надо вернуть в стойло.
Посмотрите, это они!
Вспоминайте о трансформации детей свободы в верных путинцев каждый раз, когда живете иллюзиями. Это одни и те же люди, они не прилетели с Марса. И папы и дедушки стояли на улицах Москвы, готовые жертвовать своими жизнями за торжество демократии. Они сами были там. Самый страшный реакционер и поклонник тирании — это разочаровавшийся либерал.
И не говорите мне про рабов. В моем родном Днепре 19 августа сидели тихо, как мышь под метлой и ждали, чем закончится путч в Москве. А в Москве тогда решалась судьба бывшего СССР. И если бы те ребята струсили, сдались, предали, все могло бы пойти совсем не так.
Просто 25 лет мы двигались в разные стороны. Мы научились любить свободу до смерти, а они вспомнили, как любить до смерти вождей. Так получилось.
Давайте посмотрим на эти фото Москвы и Питера 1991 года. Давайте скажем спасибо людям, которые не дали поднять голову красной гидре. Давайте вспомним погибших. Тогда на площадях не было ни хо.лов, ни мос..лей — только люди желавшие свой стране другого будущего. Что из этого получилось — другой вопрос. Но монстр тогда рухнул.
25 лет прошло. Вечность. Миг.
Кому — как.
Я считаю, что самой большой геополитической катастрофой был не распад СССР, а его создание. Для меня день, когда эта раковая опухоль исчезла с лица земли — прекрасный день.
Только дело в том, что она не исчезла.
Скальпель истории не вылущил её до последней клетки, и она снова растет, уродуя и превращая в мертвое все вокруг. Такое случается.
Но все-таки в августе 1991 года ход истории изменился.
ч 
