Главной интригой предстоящих выборов в Государственную Думу все еще остается вопрос — состоится ли объединение «Яблока» и Партии народной свободы (ПАРНАС), хотя надежд на такой исход событий остается все меньше. Другим камнем преткновения для оппозиции остается «крымский вопрос». Дело не в поддержке или не поддержке факта аннексии (с этим как раз особых вопросов не возникает — аннексию Крыма весной 2014 года осудило подавляющее большинство представителей либеральной оппозиции), а в том, считать или не считать участие в выборах в Государственную думу седьмого созыва, которые пройдут 18 сентября, и которые по российским законам не могут не проводиться на территории аннексированного Крыма, согласием с его аннексией де-факто. Эти и другие вопросы корреспондент Русского Монитора обсудил с оппозиционером Ильей Пономаревым, единственным депутатом Госдумы, голосовавшим против незаконной аннексии Крыма.
Илья, в настоящий момент разгорается дискуссия относительно того, участвовать ли российской оппозиции в предстоящих думских выборах, или нет. Какова ваша позиция?
Разумеется, участвовать!
А как в таком случае быть с проблемой Крыма? Как вы знаете, сторонники бойкота выборов утверждают, что участие в этих выборах автоматически означает признание аннексии Крыма?
Это не совсем так, вернее, даже совсем не так. Действительно, согласно российскому законодательству, Крым является частью территории России, и не включать его в избирательный список партии не получится. Однако при этом законодательство допускает такую вещь, как объединения регионов при составлении партийных списков. Таким образом, можно избежать непосредственного выдвижения отдельных списков в Крыму, растворив их в составе списка другой территориальной единицы, и не вести отдельную кампанию в этом регионе. Если же выдвигать отдельный список в Крыму, то – да, получается, что партийная структура факт аннексии Крыма признает.
Тут, на мой взгляд, определяющим фактором является то, как сама партия смотрит на проблему Крыма, признает ли она его аннексию, или нет. Например, партия «Яблоко» с самого начала занимает четкую позицию, положив это в основу своей избирательной программы: имеет место незаконная аннексия и оккупация украинской территории.
Однако не далее как пару неделю назад Эмилия Слабунова заявила, что в будущем возможно будет разрешить конфликтную ситуацию с Украиной, не возвращая Крым.
Мы можем искать в словах тех или иных российских оппозиционных политиков те или иные высказывания, которые позволят подтвердить ту или иную точку зрения, которую мы хотим у них усмотреть. Кто-то подозревает всех и вся в империализме и великодержавном шовинизме, а кто-то в тех же людях видит «пятую колонну» и «национал-предателей». Это мы еще не дошли до неизбежного момента с картой России, где не рисовать теперь Крым – уголовное преступление! Но я еще раз обращаю ваше внимание на те программные документы «Яблока», которые четко и недвусмысленно говорят о неприятии этой партией факта аннексии Крыма.
У ПАРНАСа же ситуация прямо обратная: с одной стороны, есть, например, Михаил Михайлович Касьянов, который при каждом удобном случае заявляет, что «когда мы придем к власти, то первым делом вернем Крым Украине». А с другой, есть и известное «бутербродное» высказывание Алексея Навального, что ничего отдавать не будем – и это все внутри одной партии. Поэтому с моей точки зрения ситуация с «Яблоком» гораздо более комфортна.
А какой смысл в участии российской оппозиции в выборах в текущих условиях?
Есть. Выборы – это, прежде всего, лучший способ доносить свои взгляды до избирателя. В этот период люди в гораздо большей степени интересуются политикой и анализируют агитационные материалы, они охотно воспринимают информацию. Но информацию от тех, кто в этих выборах участвует, а не ото всех подряд! Во-вторых, выборы – важнейший период для организационного партийного строительства. Именно в это время в политические структуры приходят волонтеры, многие из которых потом становятся членами партии. И игнорировать это, с моей точки зрения, практически равнозначно отказу от участия в политической борьбе.
Разве бойкот выборов – это не участие в политике?
Такая процедура, как бойкот избирательной кампании, по своей сложности в чем-то сравнима с таким политическим методом борьбы, как голодовка. В том смысле, что пойдя на голодовку без очевидного пути быстро зафиксировать свою победу, вы, скорее всего, больше себе навредите, чем выиграете – ваш противник легко может просто потянуть время и в прямом смысле слова взять вас на измор. То же самое и с бойкотом выборов: если он не будет иметь большого и заметного масштаба, то у вас гораздо больше шансов на этом потерять, чем приобрести. Хотя бы потому, что потом будут говорить: «у вас была возможность, а вы даже не попытались». Как в том анекдоте про человека, который хотел выиграть миллион в лотерею, но ленился купить лотерейный билет. Поэтому я считаю, что бойкотировать выборы можно, когда у тебя есть реальная возможность таким образом радикально повлиять на результаты выборов. Например, если в случае бойкота выборы вообще не состоятся. Или если в результате призыва приходить на выборы и портить бюллетени, количество испорченных станет больше, чем количество поданных за партии или кандидатов.
Если бы в нашем случае можно было бы рассчитывать на подобный исход, то я бы первый сказал бы: давайте бойкотировать. Так как в таком случае мы могли бы кому-то что-то доказать путем такой результативной политической кампании. Но, поскольку у меня нет никаких сомнений, что наш бойкот мало кто заметит: явка, может быть, и упадет, но мы никогда не сможем сказать, какая явка была бы, если бы мы не объявляли бойкота, да и падение явки по новому российскому законодательству вообще ни на что не влияет. Неважно, сколько человек участвовало в выборах. Зато если часть оппозиционного электората останется дома, закон написан таким образом, что их неявка равнозначна тому, как если бы они проголосовали за «Единую Россию» и ее сателлитов. Оно нам надо?
Агитировать людей приходить на участки и портить бюллетени – это еще сложнее и принесет еще меньше результатов, чем призыв бойкотировать выборы. В нашей стране никогда количество испорченных бюллетеней не было значимым. Поэтому в сложившихся условиях любая борьба с выборными процедурами – это ничто иное, как помощь партии власти. Чем меньше оппозиционных кандидатов будет участвовать в голосовании, тем меньшее количество людей в стране вообще узнают о том, что существует какая-то альтернативная повестка дня. А то, что выборы в целом нечестные, и так все знают: не вижу, почему от нашего участия это восприятие изменится. Все знают, что казино обыграть нельзя; но добиться тактических побед – можно.
Тем более, что в сложившихся условиях у оппозиции есть шанс создать свою фракцию в Госдуме. По всем соцопросам у нас на круг есть минимум 15 процентов населения страны, которые не согласны с присоединением Крыма. А этот вопрос на сегодня является главным маркером. Еще 20 процентов населения придерживаются оппозиционных взглядов по отношению к Путину, хотя и признают аннексию. А еще процентов 40 лояльны к президенту, но стоят на оппозиционных позициях по отношению к правительству. Последний сегмент, который за Путина, но против правительства – его будут разбирать партии типа КПРФ и «Справедливой России», а тот сегмент, который против «Крымнаш» и против Путина, вполне может отдать голоса за оппозиционных кандидатов.
Поэтому потенциально мы имеем достаточно большой процент избирателей, которые проголосовали бы за оппозицию. Однако превратятся ли они из наших потенциальных избирателей в реальных – это зависит от того, с какими предложениями мы к ним выйдем.
А как вы относитесь к идее идти на выборы под знаменами партии «Яблоко»?
Я всячески это поддерживаю, хотя не могу не отметить определенный уровень политического цинизма в поведении Явлинского и его соратников, которые требуют у всех заинтересованных лиц поддержать кандидатуру лидера «Яблока» на выборах президента. То есть они пытаются извлечь из ситуации максимум политической выгоды. При всем при этом я считаю, что «Яблоко», как старейшая российская демократическая партия, имеет право встать в позу старой тетушки и потребовать к себе всяческих знаков внимания со стороны своей родни, заинтересованной в том, чтобы их упомянули в завещании. И так как на сегодняшний момент «Яблоко» является единственным реальным шансом для оппозиции попасть в Государственную Думу, это вполне оправданный и допустимый компромисс. Если, конечно, кто-то не питает иллюзии победить Путина на президентских выборах.
А не повторит ли в таком случае гипотетическая оппозиционная фракция в Госдуме судьбу «Справедливой России»? Ведь в 2011 году тоже были очень модными призывы голосовать за любую партию, кроме «Единой России»?
Во-первых, история «Яблока» и Явлинского существенно отличается от жизненного пути Сергея Михайловича Миронова. Во-вторых, я уверен, что выборы в нынешнюю Государственную Думу в 2016 году пройдут настолько честно, насколько это вообще возможно в условиях Российской Федерации. Потому что изменения, внесенные в избирательное законодательство, возвращающие выборы по мажоритарным округам, гарантируют победу партии власти при любых обстоятельствах. Поэтому они могут позволить себе демонстративные шаги вроде замены Чурова на Памфилову. То есть все, что можно сделать для того, чтобы обеспечить контроль партии власти над Думой, уже было сделано до начала всей процедуры. Поэтому единственная польза от этих выборов – это возможность создания демократической фракции в Государственной Думе, несколько десятков человек с мандатами, трибуной и неприкосновенностью. Но если «Яблоко» и ПАРНАС не объединятся, то шанс на то, что кто-то из них пройдет, близок к нулю. И единственным развитием этой ситуации может стать то, что теперь не одна партия получит госфинансирование, а две – в случае, если ПАРНАС сильно напряжется и дойдет до этих 3%, после которых партия имеет право на финансирование из бюджета. И будет, конечно, забавно смотреть на партию Касьянова и Навального, которые сейчас показывают пальцем на «Яблоко», что, дескать, оно получает деньги из казны, хотя им прекрасно известно, что это госфинансирование носит автоматический характер, его по закону его начинают получать все партии, набравшие больше 3% голосов на выборах, и никакой связи с уровнем лояльности тут нет в принципе. Откажется ли ПАРНАС от такой привилегии? Если нет, это будет нечестно, а если да – глупо. Любимая кремлевская позиция – цугцванг.
А вы планируете участвовать?
У меня ситуация крайне простая. Чтобы выдвинуться как одномандатнику, мне необходимо приехать в Россию и лично зарегистрироваться в избиркоме. Чего, по понятным причинам, я сделать не могу. Выдвинуться по партийному списку я могу, но для этого нужно, чтобы нашлась партия, которая этого захочет. Пока на меня никто с предложениями не выходил: все прекрасно понимают, что подобное предложение связано для них с серьезными административными проблемами, и никто рисковать не хочет. Но если такое случится, то я готов обсуждать эту тему. Депутатские обязанности очень хлопотные, но вопреки злопыханиям недоброжелателей, я стабильно вхожу в пятерку самых активных членов Думы, и уж точно самый заметный депутат для моего новосибирского региона. Не зря же меня сейчас в очередной раз пытаются лишить мандата, даже несколько оставшихся месяцев кому-то не дают покоя. Так что сдаваться без боя точно не будем!
Илья Владимирович Пономарёв — российский политический деятель, предприниматель в области высоких технологий. Депутат Государственной думы России 5-го и 6-го созывов.
20 марта 2014 года единственный, кто проголосовал в Госдуме против присоединения Крыма к России. Позже выехал из России в Соединенные Штаты. Оставаясь депутатом Госдумы РФ, живёт в США.