Кейс Вайнштейна и кейс Слуцкого (депутата, которого несколько журналисток обвинили в домогательствах) наглядно показывают какая культурная пропасть пролегает между западным обществом и российским государством.
В случае Вайнштейна происходит эволюция моральных норм. Корень проблемы заключается в том, что можно назвать «диффузия социальных ролей». «Мужчина-женщина», «сотрудник-сотрудница», «начальник-подчиненный» — в смешанном коллективе это все тоже перемешано, не всегда понятно, где заканчивается одно и начинается другое. Например, в парадигме «начальник-подчиненный» одна сторона является ресурсом (трудовым). В идеале человек берет на себя роль ресурса в результате добровольного контракта и в строго ограниченных профессиональных рамках. Но, когда эта роль смешивается с ролью формата «мужчина-женщина», ресурс начинает восприниматься не только как трудовой. В итоге может сложиться мнение, будто «у бармена по работе есть доступ к бухлу, а у продюсера — к актрисам». Та самая пресловутая «объективация».
В целом вопрос решается через выработку дополнительной корпоративной этики и тому подобного. Но до разных отраслей доходит с разной скоростью — в некоторых случаях оказываются необходимы публичные скандалы. Характерно, что сам Вайнштейн прекрасно понимал аморальность своего поведения. И после разоблачения спорить не стал — предпочел съехать на модную нынче тему «психологического расстройства». Многие другие павшие жертвами «вайнштейнинга» также понимали, что совершали постыдное — просили прощения и уходили со своих постов.
Но не таков депутат Слуцкий, который, в отличие от Трампа, хватал журналисток за ***** в буквальном смысле. Реакция что самого Слуцкого, что покрывающего его Володина: «да, мы ******, и что?» Отличие от западных кейсов фундаментальное — здешняя проблема не в «диффузии социальных ролей», а в том, что у нас ролей-то никаких нет, помимо магистральной «барин-холопы». Эта магистральная пожирает все остальные. Формат этой роли не предполагает наличия границ, никакого деления на «частное» и «публичное», «личное» и «рабочее». Холоп подвластен барину целиком, а не в какой-то отдельной ипостаси. Отсюда отсутствие дистанции между «дать комментарий», «послать за кофе» и «схватить за *****». Слуцкий всем видом показывает, что он здесь БАРИН, потешается на холопским недовольством («подумаешь, Машке юбку задрал!»). Поэтому-то феминизм, борьба с харассментом и все прочее в России возможны лишь в контексте общей борьбы за демонтаж вот этой дикой системы власти.
оригинал —
автор — Михаил Пожарский