У Матея Вишнека описано, как он сразу проникся симпатией к некоторому французу, который — в отличие от «рядового интеллектуала» из Европы — не путал столиц, то есть мог отличать Бухарест от Будапешта. Мы, конечно, заслужили право, чтобы нашу столицу никто ни с какой другой столицей не перепутал. Но и только. В остальных вещах — мы все та же «Восточная Европа», no man’s land.
После крымской катастрофы у отечественных эстетов получил особое распространение самоуничижительный жанр — рассказы о русской вторичности. Например, утверждается, что индустриализация вся целиком была сделана США. В этом и правда есть нечто поучительное — в таком взгляде на себя. Но как с этим жить, например, румынам? То, что мы можем ощущать собственное величие, изучая карту Румынии, это совсем постыдная пошлость.
Меня, однако, интересует образцы румынского самоуничижения. До них, до того, чтобы открыто заявить тезис о собственной второсортности ведь тоже нужно дорасти — и не каждый народ до этого вырастает (не будем показывать пальцами). Есть ли, например, у Чорана проклятия в адрес Румынии, некое подобие «Философических писем»?
Наше место в восточной Европе, впрочем, незавидное: мы местный монстр. Любую другую второсортность кроме нашей здесь можно объяснить тем, что рядом есть русские.
оригинал —
автор — Кирилл Мартынов