Дискуссия вокруг фильма «Предатели» вышла на новый виток. Резкую отповедь в адрес Марии Певчих произнёс Михаил Ходорковский. Оппозиционные лидеры, интеллектуалы, активисты сошлись в полемической рубке. По актуальнейшим поводам коррупции ельцинских лет – посреди сегодняшней войны… В соцсетях потоком идут самые разные соображения. В том числе такого плана: спасибо молодёжи за фильм, но напрасно утруждались – вам не осмыслить и десятой доли того, что сумели наворотить мы.
Это, пожалуй, самая точная из оценок. Роковым образом срабатывает ментально-поколенческий разрыв. 36-летняя Мария Константиновна родилась в год, когда только начинал набирать настоящие обороты «маховик перестройки» – даже ещё не девяностых. Тогдашние нравы и обычаи далеки от современных. Не были в ходу «фейки» и вообще «цифровые контенты». Слова воспринимались всерьёз, и считалось, что за ними следуют дела. Кто теперь поверит, но финансовая составляющая политики не держалась в фокусе. Иными были понятия, и двигали своим ходом. Потому-то люди тех времён действительно наворотили такого, что трудно осмысляется ныне.
Главный и непоправимый изъян «Предателей» – взгляд на принципиально другие времена теперешними «цифровыми» глазами. Нет понимания времени, побуждений, природы и смысла действий. Не получилось пафосных разоблачений. Вместо них – перечень мелочей жизни. По-настоящему серьёзные события, связанные с борьбой за власть, вообще вылетели за скобки. Не получилось и серьёзного политического удара. Откровенно говоря, фильм просто наивен. Говоря совсем откровенно, наивен до комизма. «Кровь лилась, континент сотрясался» – ради дома на Осенней и гонорарной проплаты…
Конечно, конечно. Что ещё могло вести первого президента России. Кстати, первого за тысячелетие, избранного всенародным голосованием. Но это уж совсем мелкая деталь.
Не «предательством» всё это было. Гораздо хуже.
Однако это худшее, как представляется, вообще за гранью мыслимого для создателей фильма. В ФБК не принято рассуждать в категориях, адекватных тогдашним событиям. Тем более теперь, когда не стало Алексея Навального.
Те, кто пришёл к власти после падения КПСС и распада СССР, не нуждались кого-то предавать. Московские события Августа-1991 лишь поверхностно походили на антикоммунистические революции Восточной Европы. Совсем иные социальные силы оседлали массовое движение и вознеслись до Кремля.
Если на то пошло, не «Предатели», а «Живая книга о Ельцине» Альфреда Коха даёт представление. Документальное повествование, протянутое из середины 1980-х, описывает «революцию вторых секретарей». Захват руководящих позиций, кадровая чистка, очередное «совершенствование хозяйственного механизма» (в том числе через приватизацию, ваучеры, пресловутые залоговое аукционы). Нормальная обкомовская грызня, распространённая на седьмую часть земной суши. Реформаторы и олигархи – обыкновенный «партийный набор с промышленных предприятий». Аппаратно-властная интрига мощного размаха. Увенчанная возгласом Геннадия Бурбулиса: «Над нами никого нет!»
Ельцин и его окружение победили потому, что чётко просекли адекватное эпохе риторическое оформление. А главное – рискнули опереться на массы. Прорыв к власти и закрепление её за своей группой было их органическим делом. Причём тут предательство? Чего бы ради предавать самих себя?
А уж коррупция – антураж процесса, побочный бонус. В общем, дело вкуса. Её могло не быть – кино бы не изменилось.
Социально, классово власть осталась в прежних руках. Номенклатурная система трансформировалась без слома. Хотя с очень существенными уступками обществу. Девяностые – время гражданских, политических, экономических и информационных свобод. Которые, при всей ограниченности, следовало бы ценить. На сегодняшнем-то фоне.
Однако и торжество самых мракобесных, гэбистских кругов номенклатурной элиты было закономерным этапом. Власти многое позволяли обществу. Но подавляли силовую самоорганизацию низов, способную отбить поползновения к диктатуре. Такова внутренняя логика номенклатурной системы. А вовсе не следствие ситуативной коррупции и некого «предательства».
Создатели фильма предлагают вспомнить ошибки, чтобы не повторить в новом историческом цикле. Это действительно важно. Дабы не сдать направление будущих перемен следующему эшелону всё той же элиты – тогда советского, теперь путинского разлива. Между тем, именно на это работают ныне мечты о «расколе элит».
ФБК и связанные с ним структуры определяются в стратегии. Похоже, ставка делается на сохранение прежнего статуса и формата. Резонансные расследования – уже с претензией на историческую глобальность, уводящие вглубь веков. Протесты «лёгкого вида», о которых Юлия Навальная говорила в интервью Time.Положим, внутри РФ ничего лёгкого уже не бывает. Серьёзная борьба за выбор идёт в российской эмиграции. Вильнюсский форум, «Берлинский диалог», Съезд народных депутатов сдвигаются к предметной поддержке вооружённой борьбы с путинским режимом. К сотрудничеству с Легионом «Свобода России», Русским добровольческим корпусом, иными российскими формированиями, воюющими на стороне ВСУ.
Но наметившееся сближение политических центров российской эмиграции вновь заколодило. «Предатели» внесли в это весомый и яркий вклад. Фильм про дела тридцатилетней давности, вывод на ложный след, стимулировал нервную дискуссию. Ярые нападки на образы девяностых сталкиваются с их упорной защитой. Прорезается и углубляется раскол – только не элит, а оппозиционной среды. Учитывая причастность многих видных политэмигрантов к политике девяностых – назови эти годы хоть лихими, хоть славными – неудивительна эмоциональность и личностность.
Снова варка в собственном соку. Энтузиазм самоочернения, заострённость внутрь себя, бессмысленная растрата энергии. Жизнь своим чередом, оппозиция своим. В дни боёв за Часов Яр.
Уж не говоря, что на глазах растерянной массы российских релокантов. Политическим авторитетам эмиграции снова не до всего этого. То ли дело вдохновенный спор о Ельцине, Березовском, Коржакове. В этом смысле фильм удался, ничего не скажешь.
Можно согласиться с обращением Михаила Борисовича к «ровесникам Марии». Не стоит пренебрежительно отбрасывать прорывные заслуги девяностых. Ведь сама возможность протеста хотя бы в виртуале – наследие тех самых, «ельцинско-коррупционных» времён. И даже более ранних (интересно, примутся ли теперь за сенсации перестроечной коррупции – непаханое ведь поле). Не стоит о таком забывать, неблагодарность наказуема историей.
Но важнее другое. Формы виды протеста отнюдь не равноценны. Настоящий протест будет тяжёлым. Без лёгких видов. Если уж говорить об уроках на будущее, это и есть самый главный.
Роман Анти