Слава Рабинович

Некоторые комментаторы гафкали на меня за мой текст о Гафте:

https://www.facebook.com/slava.rabinovich.9/posts/3609019152492706
…особенно возмущаясь моим последним абзацем этого текста.
На это я расскажу вам интересную историю про выдающегося (всех времён и народов) дирижёра Герберта фон Караяна (возможно, многие из моих читателей, как минимум, слышали это имя).
В 1938 году, в тот самый год, когда гитлеровская Германия аннексировала Австрию, тридцатилетний дирижёр из Зальцбурга дирижировал в Берлинской опере «Тристаном и Изольдой» Рихарда Вагнера. Постановка впечатляла, а австрийского дирижёра Герберта фон Караяна превозносили до небес и называли чудом. Вскоре после этого он подписал выгодный контракт со звукозаписывающей студией «Дойче Граммофон» (нем. Deutsche Grammophon). В годы Третьего Рейха фон Караян – член НСДАП – был на пути к тому, чтобы стать одним из ведущих музыкантов Германии. Как и многие другие немецкие музыканты нееврейского происхождения, Герберт фон Караян перенёс Вторую мировую войну практически без потерь и стал одним из наиболее записываемых музыкантов в послевоенном музыкальном мире. Самомнение и честолюбие музыканта ни для кого не являлись секретом, но его политические взгляды были столь неопределённы, что послевоенный музыкальный мир, по большей части, смотрел на них сквозь пальцы. Но не всегда – американский музыкальный мир.
В 1933 году фон Караян вступил в НСДАП, а в 1938 году в карьере музыканта произошёл долгожданный прорыв и он стал любимцем нацистской элиты. В Берлине он заслужил репутацию исполнителя политкорректной современной музыки, в особенности произведений Карла Орфа и Рихарда Штрауса. В 1941 году, после исполнения Гербертом фон Караяном кантаты «Кармина Бурана», сам композитор в восхищении воскликнул, что «оркестр под управлением Караяна звучал фантастически».
Герберт фон Караян никогда не вмешивался открыто в политические дела, но не преминул воспользоваться нацистскими музыкальными реформами. Самый известный случай – это смещение Рихарда Штрауса с должности президента Имперской палаты по делам музыки за сотрудничество с еврейским либретистом Стефаном Цвейгом. Его место занял немецкий дирижёр и музыковед Петер Раабе, а пост Раабе в Аахенской опере достался, в свою очередь, фон Караяну. В конце концов, имя Герберта фон Караяна было включено в геббельсовский список музыкантов, «благословленных Богом».
Но в биографии фон Караяна была одна скандальная, с точки зрения нацистов, деталь – его брак с наследницей текстильной империи Анитой, чей дедушка был евреем. Тем не менее, так получилось, что то, что потенциально угрожало карьере дирижёра в Третьем Рейхе, спасло его в послевоенные годы. После войны советское военное командование наложило запрет на публичные выступления фон Караяна за его добровольное вступление в НСДАП. И всё-таки, к 1947 году все запреты были сняты и дирижёр продолжил музыкальную карьеру. Оправдаться ему удалось во многом благодаря жене-полуеврейке, чью национальную принадлежность фон Караян использовал как факт своей якобы «оппозиции» нацизму. Однако, некоторые историки уверены, что он лгал сознательно, чтобы оправдаться на денацификационном процессе.
В любом случае, дирижёр поднимался к вершинам успеха и богатства быстро и безпроблемно. В 1955 году фон Караян вступил в должность музыкального директора Берлинского филармонического оркестра. Он также продолжил руководство Венской оперой и Зальцбургским фестивалем, интенсивно работал в Лондоне и гастролировал по всему миру. Он оставался пожизненным руководителем Берлинского филармонического оркестра до отставки в 1989 году по причине плохого здоровья. Вскоре фон Караян скончался в Зальцбурге, будучи одним из самых богатых и знаменитых дирижёров мира.
Но…
В силу самых различных обстоятельств, с американской музыкальной жизнью фон Караян познакомился поздно в своей карьере и не установил с ней прочных отношений. Несомненно, одной из причин явилось прошлое Караяна.
В начале 1955 года Западноберлинский филармонический оркестр собирался впервые отправиться на гастроли в США. За неделю до прибытия оркестра под управлением фон Караяна волна протестов в Америке чуть было не привела к отмене гастролей вообще…
Несколько крупных демонстраций протеста состоялось прямо перед концертным залом. А что скажет Караян в свою защиту? Караян ограничился фразой: «Я не собираюсь обсуждать политические проблемы, я приехал сюда как музыкант». Затем он исчез из поля зрения и появился только на концерте, а его администратор говорил всем, что дирижёр простудился.
На следующий день в газетах появилось интервью с двумя ветеранами Западноберлинского оркестра, которые защищали своих дирижёров и администратора от обвинений в пронацистских симпатиях. Оба рассказали, как администратор оркестра доктор фон Вестерман защищал их и их семьи от преследований и даже ухитрялся выплачивать им зарплату, когда нацистские власти всё-таки вынудили их покинуть оркестр.
3 марта на пресс-конференции Караяну пришлось ответить на вопросы журналистов, большинство которых, конечно же, касалось его политических убеждений и его поведения во время войны. Караян отверг какую-либо симпатию к принципам национал-социализма со своей стороны.
В 1958 году Караян был приглашён выступать с Нью-Йоркским филармоническим оркестром. До этого Караян беспрепятственно приезжал в США: с лондонским оркестром «Филармония» осенью 1955 года и с Западноберлинским филармоническим – в 1956 году. Однако американские музыканты, многие из которых эмигрировали из нацистской Германии или непосредственно подверглись гонениям, должны были играть с ним впервые. Коллектив оркестра Нью-Йоркской филармонии славился своей непочтительностью к дирижёрам. Но что бы про них ни говорили, в первую очередь они были профессионалами. Они играли с Караяном без сопротивления. Тем не менее, они выразили своё отношение к нему поступком, который для многих остался незамеченным: оркестранты, условившись заранее, не встали, когда Караян поднялся на сцену, тем самым отказав ему в традиционном знаке уважения, полагающемся дирижёрам.
Так что репутация важна, товарищ Валентин Гафт (ныне покойный). Очень важна. Может, не в путинской России. Но в нормальном мире – да.