В интервью польскому интернетных порталу onet.pl белорусский лауреат Нобелевской премии по литературе Светлана Алексиевич рассказала о реакции в Беларуси и России на ее премию и о своем видении ситуации в России.
Как Беларусь и Россия восприняли весть о присуждение вам Нобелевской премии?
Светлана Алексиевич: Белорусы очень довольны. Я была очень удивлена, когда на пресс-конференцию после объявления премии пришли не только журналисты, но и толпа белорусов, обнимались, радовались, даже плакали от эмоций. Это был для меня шок, я не ожидала такой реакции. А то, что можно было увидеть в российских блогах, было ужасное. Обзывали меня русофобом и предателем, которого оплачивает Госдепартамент. Всякая такая чушь.
Но президент Лукашенко поздравил вас.
Светлана Алексиевич: Да, но не он был первый. Сначала меня поздравил президент Германии, потом президент Украины, и даже Горбачев.
А Путин молчит.
Светлана Алексиевич: Потому что у меня жесткая позиция в вопросе Украины. Я четко говорю, что то, что Путин сделал в Украине — это оккупация, вторжение на территорию другого государства. Россия сейчас — разделенная страна. Это уже не одна Россия, а две, и эти две России борются друг с другом. Путин разрешил там гражданскую войну. Правда, в России о присуждение мне Нобеля написали много хорошего, но есть также много агрессивности со стороны сторонников Путина, этих так называемых «патриотов». Реакции такие, которые у вас вызвала Ольга Токарчук. Попробуй сказать правду, то сразу будешь виноватой во всем. Меня премировали как белорусскую писательницу, но я пишу по-русски, и я шестой писатель с Нобелем, который пишет на этом языке. Ни один из этих лауреатов не был оценен в России. Пастернака заставили отказаться от премии. Бунина считали отщепенцем и предателем. С Бродским было то же. Так относились ко всем за исключением Шолохова, так как он был лояльный к Сталину. Всех остальных называли в прессе бешеными собаками, предателями, хотели выгнать из страны.
Откуда берется такое унижение собственных творцов?
Светлана Алексиевич: Упомянутый Бунин смотрел на революцию, социализм так, как мы смотрим на это сегодня. Он опережал свою эпоху и поэтому его не признавали. Похоже было с Пастернаком, который после 70 лет является близким нам, а был чужой для своей эпохи. Сегодня меня и других писателей — Улицкую, Акунина — атакуют за то, что мы говорим о Путине. Придет такое время, когда российскому народу станет стыдно за то, что он делает, и он будет думать о «путинском периоде» как о затмении ума, так как сегодня немцы упоминают 1930-е годы.
Вы думаете, это возможно?
Светлана Алексиевич: Когда казалось, что Сталин будет жить вечно. Прошло время, и мы можем соответственно оценить его. Хотя сейчас Путин наверняка считает Сталина великим вождем. Все еще ставят ему музеи, хотя в мире такие музеи закрывают. Времени нельзя остановить. Малые и большие диктаторы — временные фигуры. Ну так где сегодня Гитлер, Муссолини, Сталин?
Здесь мы говорим о людях в верхах, а что с обычными гражданами? В книге «Время секонд-хенд» вы показываете тех «маленьких» россиян. Коммунизм рухнул, но в них — остался.
Светлана Алексиевич: Да. Они даже сами о себе говорят, что «Советского Союза нет, но мы (его граждане) остались». Я слежу за этим феноменом, так как меня интересует, что так захватило, загипнотизировала людей в этой идее и почему им так трудно с ней расстаться. Я думаю, это связано с тем, что мы, демократы, неиспользовали свой шанс, прозевали его. Если выедешь из большого города в деревню или в городок, увидишь ужасающие картины. Те обнищавшие люди начинают чувствовать ностальгию по прошлому. Им кажется, что тогда государство больше заботилось об обычном человеке, былокакая-то равенство в обществе. А теперь, если не имеешь денег, услышишь «пошел вон».
Даже в Польше среди старшего поколения можно услышать лозунг «при коммуне было лучше».
Светлана Алексиевич: Вот именно, хотя ситуация в Польше поменялось диаметрально и необратимо. У нас, в России, растет молодое поколение, у которого родители — простые люди, у них нет абсолютно ничего, они не могут просветить детей, ибо нет на что. Они начинают вспоминать время, когда не нужно было иметь деньги, чтобы учиться в университете или лечиться. Сегодняшний период тяжелый, потому что малый процент обокрал эту страну, а остальные остались без ничего.
Это такая жизнь в мифологии.
Светлана Алексиевич: И все мои книги развенчивают мифы. Например, в последней, которую издали в Польше, «Цинковые мальчики», я борюсь с мифом, что мы такие большие и справедливые, что мы везде стараемся установить мир. А в Афганистане россиян называли «советскими гитлеровцами».Так мы устанавливали мир. За этот расчет с прошлым меня привлекли к суду.
Вот именно. Под конец книги вы пишете об этом. То, что поражает в этом разделе, это большой диссонанс между тем, что герои говорили вам, и что они говорят в суде, и то в вашем присутствии. Как будто их кто-то подговорил.
Светлана Алексиевич: Одна из солдатских матерей сказала мне: «Я вам сказала, чтобы вы поняли, что я пережила, но книжки об этом не надо писать». Это одна из лучших историй в книге: история матери, которая сама воспитала сына. Мне позвонили ее подруги и сказали, что привезли гроб с телом ее сына. Эта женщина сказала мне, что сын был обычным столяром, не солдатом. Его призвали на службу, но в армии ничему его не научили: ни стрелять, ни бросать гранаты. Во время службы он ремонтировал дачу генерала, и вдруг его послали на войну — его убили уже в первую неделю. И эта мать попросила меня, чтобы я написала всю правду. Я написала. Это страшный рассказ …
Я прихожу в суд и вижу, что эта женщина, будет свидетельствовать в процессе против меня. Спрашиваю: «Наташа, что ты здесь делаешь?» А она отвечает мне; «Я хочу сына героя, а не сына убийцу, как у тебя».
Значит, для них честь важнее, чем правда?
Светлана Алексиевич: Российским солдатам легко «промывать мозги», они — часть идеологии. Я не считаю, что в России живут идиоты. Это очень умные люди, но когда пять телеканалов каждый день говорят о фашистах и бандеровцев в Украине, то люди начинают верить в это. И они твердо уверены, что там воюют поляки, американцы, но россиян там нет. Они — заложники этой идеологии.
Или это может измениться, если сменится власть?
Светлана Алексиевич: Это зависит, какая власть придет, а там все может случиться. К власти могут же прийти и фашисты, которые будут еще хуже Путина. Все хорошо знают, что в России возник так называемый «лагерь патриотов», который значительно более экстремистский, чем Путин. Гораздо страшнее.
Лучше известное зло, чем неизвестное?
Светлана Алексиевич: Это национализм. Российский национализм. После перестройки все страны бывшего СССР переболели национализмом. Возникали гражданские войны. В России этого не было. Пока что это только перестрелки словами, но это может быстро поменяться. Неизвестно, что будет дальше.
Вам страшно?
Светлана Алексиевич: Нет. Я это воспринимаю как природное явление, так как в этом развитии есть какая-то логика. Я и все мои друзья читаем книги о том, как выглядели 1930-е годы в Германии, когда фашисты приходили к власти, или о 1917 году, когда разразилась революция в России. Видим, что все это похоже. Тогда тоже никто не верил, что к власти придут большевики и прольется столько крови. Это была какая-то маргинальная группировка. Все те главные идеологи в окружении Путина еще 10 лет назад были вне главного течения. Их высмеивали, никто их не слушал. А теперь они решают все.
Ничего нельзя запланировать и предвидеть.
Светлана Алексиевич: Абсолютно нет, поскольку это стихия. Ничего не предугадаешь. Особенно сейчас, когда огромные суммы за нефть пошли на развитие сильной армии, корабли, самолеты, танки. А люди дальше живут в беде. Сейчас ведутся две войны: в Украине и в Сирии. Кроме этого, в Чечне тоже достаточно неспокойно, на Кавказе тоже. Для этого нужны деньги, но их нет. Экономика падает, и не известно, что будет дальше.
Вы хотели бы взглянуть Путину в глаза?
Светлана Алексиевич: Я даже имела такой повод. Это был неделю российской книги во Франции. Тогдашний президент Франции, Жак Ширак, принимал в своей резиденции российских писателей. Был там также Путин. Он встал передо мной, такой невысокий, невзрачный. Он пользуется обтекаемыми фразами. Это не личность масштаба Вацлава Гавела, которая была бы нам нужна. В этом лице нет интеллигентности.
Публикуется с разрешения белорусской Службы «Радио Свобода».
Оригинал материала на белорусском языке