Иран —не только крупнейший «арийский» исламский проект и едва ли не единственная шиитская теократия.
Это ещё и «колыбель ближневосточной петрополитики».
Именно на территории Персии в 1908-м году было обнаружено первое в регионе нефтяное месторождение.
А, по прошествии более 70 лет, «режим аятолл» превратил нефть в основу иранской субъектности.
Именно территориальный спор из-за нефтеносных районов послужил причиной ирано-иракской войны, ставшей, кстати, первым полигоном для КСИР.
Нельзя сказать, что арабские автократы и монархи не пытались играть в петрополитику.
Но для них нефть была (и остаётся), скорее, предметом торга с Западом, средством обмена на гарантии (порой, весьма ненадёжным) нежели главным источником суверенитета.
С этой точки зрения, никакая «третья мировая» Тегерану не нужна.
Кто будет покупать его нефть после апокалипсиса?
Но по сходной причине Трампу тоже невыгодно превращать Иран в очередное failed state.
Нынешний хозяин Белого дома — тоже петрополитик.
В том смысле, что один из его рецептов реиндустриализации США —наращивание национального экспорта углеводородов.
Поэтому Трамп не заинтересован в том, чтобы нефтяные котировки обвалились ниже уровней, делающей сланцевую добычу нерентабельной.
А демонтаж исламской республики и переход её месторождений под контроль западных (пусть даже американских) и тем более китайских компаний повышает вероятность такого сценария.
Идеальный для Трампа вариант —сохранение высоких цен на нефть при тотальной невозможности Ирана ими воспользоваться. С соответствующими последствиями для «режима аятолл».
После «пиарного» удара КСИР по американским военным базам, давшего Трампу повод ужесточить антииранские санкции до предела, шансы на обнуление нефтяных бенефитов Тегерана высоки как никогда.
Оригинал: Телеграм-канал «Paradox_friends»