Павел Матвеев: Эта штука страшнее тысячи китайских вирусов, вместе взятых.
Исполнилось 150 лет со дня рождения Владимира Ульянова, получившего в XX веке всемирную известность под именем Владимир Ленин. Столь необычайная известность стала прямым следствием того, что этому человеку удалось в жизни совершить.
Совершил же Ленин вот что. В 1917 году, при поддержке ничтожной — по сравнению с общей численностью населения — группы соратников и приспешников, именовавших себя «партией большевиков», он сокрушил существовавшую уже без малого два столетия Российскую империю и на её обломках спустя пять лет, в 1922-м, создал империю новую — Советскую.
Между двумя этими событиями на территории подвергшейся небывалому социально-политическому переформатированию страны произошло множество трагических событий, важнейшим из которых стала гражданская война. Война продолжалась в течение пяти лет и унесла с обеих сторон более миллиона жизней. Ещё столько же, если не больше, человек стали жертвами голода, холода и различных эпидемий. От полумиллиона до миллиона оказались в вынужденной эмиграции, образовав то, что в исторической литературе получило наименование Русское Зарубежье — российскую культурно-политическую эмиграцию, рассеянную по многим странам Европы, Азии и Америки. Подавляющему большинству из этих людей было суждено весь остаток дней провести на чужбине и там же умереть.
И вот только не надо меня поправлять — что, дескать, было всё не так, поскольку никакую Российскую империю никакой Ленин не сокрушал, а сокрушила её Февральская революция, произошедшая в марте 1917 года, а Ленин и его бандиты узурпировали власть только через полгода — в октябре, то есть в ноябре, когда эта страна уже была провозглашена республикой. Формально это верно, но фактически — нет.
Действительно, империя пала весной 1917-го, и произошло это в результате стихийно возникшей революции, к организации которой большевики ни малейшего отношения не имели. Просто над головами Романовых так неудачно встали звёзды. Пришедшее на смену монархии Временное правительство не имело права провозглашать Россию республикой до того, как это сделает Учредительное Собрание, под лозунгом обеспечения проведения которого это правительство во власти и утвердилось. Тем не менее это было сделано — явочным, что называется, порядком. Но, выбросив из вывески страны слово «империя» и вставив туда слово «республика», возглавившие это правительство беспартийные аристократы, кадеты и всякие прочие трудовики ровным счётом ничего не сделали для реформирования социально-политической структуры её имперского по сути общества и экономических механизмов, при помощи которых она функционировала. Всё это должно было сделать новое правительство — то, что будет образовано на основе решений о принципах государственного устройства России, которые должны быть выработаны Учредительным Собранием. Однако ничего этого сделано не было. Потому что за несколько дней до выборов в это самое Собрание власть в России была узурпирована криминальной группировкой большевиков, которые всем этим — демонтажем системы социально-политического устройства и экономических механизмов — немедленно после захвата власти и занялись. Проходила эта операция под лозунгом, понятным каждому россиянину, будь он хоть сапожником из Жмеринки, хоть чукчей преклонных годов с Чукотки: «Грабь награбленное!».
Во главе большевиков стоял уголовный преступник Владимир Ульянов, называвший себя Николаем Лениным. Это была одна из его многочисленных кличек, которая со временем контаминировалась с подлинным именем, образовав гибрид — Владимир Ленин. Имя, под которым он и получил всемирную известность как создатель первого в истории человеческой цивилизации тоталитарного государства, правители которого в качестве главного своего врага рассматривали собственный народ. И не только рассматривали, но и уничтожали — с не имеющей аналогов в истории жесткостью и в неимоверных количествах: миллионами и десятками миллионов.
* * *
Большевики были не только бандитами. Они были также и сатанистами. Поэтому, когда в январе 1924 года их главарь помер от прогрессирующего разжижения мозгов, вызванного невесть где подхваченным сифилисом, они решили не закапывать его труп в землю, а забальзамировать и выставить на всеобщее обозрение — как символ своей несокрушимости и объект поклонения будущих поколений строителей коммунистической утопии. Главным инициатором этого невиданного в прежде христианской стране святотатства был Леонид Красин — самая, пожалуй, зловещая фигура из всех главарей большевиков, человек очень умный, деятельный, безжалостный и напрочь лишённый каких-либо представлений о морали и нравственности.
Труп Ленина, превращённый в мумию наподобие египетского фараона, был помещён на всеобщее обозрение в специально для этой цели выстроенной на Красной площади гробнице — так называемом мавзолее. За образец её был принят ассирийский зиккурат — культовое сооружение, использовавшееся в древности вавилонскими жрецами для совершения магических обрядов. Тем самым мумия Ленина была превращена в терафим — заклятый предмет, обладающий оккультной силой, призванный оберегать тех, кто его создал, от покушения на их жизнь и принадлежащую им власть.
Дьявольское колдовство парализовало волю многомиллионного народа России к сопротивлению узурпировавшим власть сатанистам. Единицы, этому мороку не подверженные, отлавливались и безжалостно ликвидировались. Наступило царство тьмы.
* * *
В Русском Зарубежье над Лениным — как живым, так и превращённым в мумию — издевались десятилетиями. Делали это все кому не лень. Особенно усердствовал Иван Бунин, нобелевский лауреат по литературе. Живого главаря большевиков он называл не иначе как «это животное», забальзамированного — «упырём в студне». По-видимому, намекая на то, что, когда его ученики — Сталин и компания — окончательно заморят народ голодом, москвичам ничего больше не останется, как только ворваться в зиккурат и слопать мумию — вместо холодца.
В Советском Союзе к таким трупоедским шуточкам относились по-разному. В этой стране перо было приравнено к штыку, а длинный язык способен был довести не только до Киева, но и до Магадана.
В несвободном обществе сатира всегда порождается самой тиранией — как ответ мыслящих и не утративших чувства собственного достоинства людей на насилие и угнетение их личности. Жизнь в Советском Союзе была подчинена этому же алгоритму. Правители СССР с первых дней его существования рассматривали любую попытку над ними посмеяться как особо опасное государственное преступление. В сталинские времена сатира приобрела единственную возможную в то время форму — передававшегося из уст в уста антисоветского анекдота.
Нет надобности лишний раз напоминать о том, что при Сталине за рассказанный не в том месте и не тому человеку анекдот можно было легко оказаться в концлагере. Во времена правления Хрущёва за анекдоты уже не сажали. А при Брежневе этот жанр расцвёл таким буйным цветом, что из анекдотов можно было составлять тематические сборники. Наиболее объёмными получились бы серии «про Чапаева и Петьку», «про развитой социализм» и «про товарища Брежнева и других товарищей». Ну и, само собой, анекдоты «про Лукича» — то есть про Ленина, как полупрезрительно именовали этого деятеля антисоветски настроенные интеллигенты и образованцы.
Тогда же, в середине 1960-х, началось новое развитие жанра анекдота: из прежде исключительно устного он стал трансформироваться в письменную форму. В бурно развивающемся Самиздате стали появляться сатирические юморески, рассказы и повести, основанные на сюжетах популярных в народе анекдотов и баек. Вслед за сочинениями «малых жанров» объявился и роман-анекдот — под названием «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», автором которого был не какой-нибудь безвестный хохмач-антисоветчик, а член Союза советских писателей и популярный автор «либерального» журнала «Новый мир» Владимир Войнович. Правда, этот его роман в этом журнале публиковать побоялись, вследствие чего он был опубликован в журнале другом — под названием «Грани». Это стоило Войновичу первого строгого предупреждения о «возможном несоответствии высокому званию советского писателя». За ним последовало второе, последнее. После чего писатель-сатирик был изгнан из Союза писателей, затем отравлен гэбистами в гостинице «Метрополь» и, в конце концов, оказался в вынужденной эмиграции, где его вдогонку лишили гражданства. Это была самая высокая награда за анекдот из всех возможных.
* * *
Массированное появление анекдотов про Ленина произошло на рубеже 1960–1970-х годов. Точнее — в 1969-м и 1970 годах, когда в Советском Союзе происходило празднование столетия со дня его рождения.
В этот «юбилейный» год пропагандистское безумие зашкаливало за все мыслимые пределы. Советская промышленность выпускала чайные сервизы и настенные коврики с изображением «памятных ленинских мест» (в первую очередь пресловутого шалаша в местечке Разлив на Карельском перешейке, где Ленин якобы жил летом 1917 года, «скрываясь от ищеек Временного правительства»); галантерейщики потоком гнали косынки и носки с подобными же картинками. В продмагах появилась «юбилейная» партия варёной колбасы типа «Любительская», жиринки в которой при нарезании батона кружочками показывали цифру «100», светящуюся в розовой мякоти подобно выпавшим молочным зубам. Объявился и «юбилейный» металлический рубль с профилем Ленина и датами «1870–1970» на аверсе, мгновенно — и цинично — прозванный в народе «картавым». Потоком хлынули всевозможные марки, значки и спичечные этикетки с его изображениями — мечта заграничных коллекционеров: филателистов, фалеристов и филуменистов.
Все достижения тогдашнего кремлёвского Агитпропа на ниве прославления «вечно живого Ильича» перечислить невозможно — для этого потребовалось бы составлять отдельный перечень.
Как реагировал на эту жуткую вакханалию советский народ? Единственно возможным и доступным ему образом — стёбом.
Тут же появились «юбилейные» анекдоты. Из них все желающие могли узнать, например, о том, что по случаю «славного столетия» советская промышленность начала выпускать не только сервизы и коврики с изображением «ленинских мест», но также и новую модель супружеской кровати — трёхспальную, под названием «Ленин с нами». Или о том, как приехавший в Москву из глухой провинции абитуриент на вступительных экзаменах на исторический факультет МГУ никак не может дать ответ на вопрос, какой юбилей отмечает в 1970 году «весь советский народ и всё прогрессивное человечество». А на недоумённый вопрос экзаменатора: «Вы что же — газет не читаете? радио не слушаете? телевизор не смотрите?» — отвечает: «Я, профессор, из Мухосранска. У нас там ни газет, ни радио, ни телевизора нет…» И слышит, как экзаменатор, наклоняясь к коллеге, шепчет тому на ухо: «Нам бы с вами, Пётр Петрович, в этот Мухосранск уехать бы хоть на месячишко…» Ну и, разумеется, про то, как на Лубянке по инициативе Андропова был объявлен конкурс на самый остроумный анекдот в честь великого юбилея. Со следующими премиями: первое место — личная встреча с юбиляром, второе место — семь лет казённого содержания, третье — пять лет путешествия по ленинским местам: из Москвы в Шушенское и обратно — с заездом в Магадан.
Довольно существенное место в этом «ленинском потоке» занимали анекдоты, связанные с чудесным воскрешением Ильича. Одной из самых популярных в этом сегменте стала хохма про то, как оживший Ленин вышел из мавзолея, побродил по Москве, посмотрел на то, что делается вокруг него, — и исчез. Осталась только его знаменитая кепка, а в ней — записка: «Перехожу на нелегальное положение. Уезжаю в Цюрих. Всё надо начинать сначала. Привет! В. Ульянов (Ленин)».
Данная байка вполне годилась сразу на второе место в лубянском конкурсе. Но до первого всё же не дотягивала.
* * *
Начавшись в «юбилейном» 1970-м, издевательство над Лениным продолжалось почти до самого конца существования Советского Союза. С особой силой оно развилось в годы горбачёвской Перестройки (1986–1991), предшествовавшей его краху и гибели.
Это было время, когда Советский Союз уже вступил в финальную стадию существования, хотя абсолютное большинство его жителей об этом ещё и не догадывалось. Однако все его важнейшие символы — красный флаг с золотыми серпом и молотом, герб с теми же причиндалами, наложенными на земной шар, имперский гимн и особенно мумия его основателя — все эти прежде считавшиеся сакральными артефакты — уже полностью утратили своё прежнее сакральное значение. Вся эта параферналия воспринималась народами СССР не более как символика распадающегося тоталитарного кошмара.
Главари режима, не желавшие смириться с неизбежным, попытались повернуть ход истории вспять. Попытка с треском провалилась.
Новая историческая эпоха, наступившая в Советском Союзе 22 августа 1991 года, разом покончила со многими социально-политическими явлениями, без которых он просто не мог существовать. Одним из этих явлений стала антисоветская сатира, мгновенно умершая после провала попытки государственного переворота за дальнейшей своей ненадобностью. Четыре месяца спустя вслед за ней отправился и сам Советский Союз — вместе с его флагом, гербом и гимном.
Но мумия основателя этого государства-монстра — осталась. И то, что она не была немедленно уничтожена, стало самой главной и самой страшной ошибкой новой власти, утвердившейся в России, возникшей на обломках Советской империи. Проклятый большевистский терафим, находясь в сердце России, как и прежде, продолжал генерировать тоталитарный морок, распространяя сатанинские миазмы по всей стране. Это была та самая страшная ошибка, которая всегда становится хуже самого страшного преступления. Если бы она не была совершена, мы жили бы сейчас в совсем другой стране, гораздо больше подходящей для нормальной человеческой жизни, чем нынешняя.
* * *
Ныне существующий в России гэбистско-воровской режим является плотью от плоти режима большевистского. Большевики занимались тем, что грабили чужую собственность и убивали всех, кто пытался им помешать этим заниматься. Гэбисты, ставшие ворами, занимаются тем же самым — грабят и убивают. Они делают это уже двадцать лет и намереваются делать это и дальше — до тех пор, пока их не ликвидируют. В прямом смысле этого понятия. Поскольку бежать им из России некуда — отовсюду выдадут, даже из четвёртого измерения, если они найдут туда дорогу. На что они надеются? Только на то, что терафим до сих пор работает и их защищает.
Различные эзотерики, занимающиеся исследованиями этого спецобъекта (никаких имён не называю — не уполномочен), не могут сойтись во мнении — действительно ли эта мумия до сих пор работает в этом качестве или она уже полностью исчерпала свой потенциал. Сколько специалистов, столько и мнений — это правило действительно в любой профессии. Однако для того, чтобы положить конец этим оккультным дискуссиям и вместе с ними этому ублюдочному воровскому режиму, мумию Ленина необходимо уничтожить. И сделать это надо как можно скорее. То есть — немедленно.
Вы, разумеется, спросите: какой ценой?
Отвечаю: любой.
Потому что эта штука страшнее тысячи китайских вирусов, вместе взятых. И на ней столько крови, что никто из вас не в состоянии этого представить.
Павел Матвеев
Оригинал:
http://www.kasparov.ru/material.php?id=5EA03239E50A1