«Мефисто»
Тема «злорадства» в связи с арестом и «делом» Серебренникова почему-то возникла в интернете, — хотя, кто и когда сомневался в политическом и заказном характере этого «дела», а также радовался произволу? Я таких просто не знаю.
Зато вижу путаницу двух разных тем. Мы можем лить слёзы или «злорадствовать» (это не имеет большого значения), но объективная реальность такова: общество, потакающее произволу и готовое на сотрудничество с режимом, рано или поздно само становится объектом этого произвола.
В истории с Серебренниковым именно это достойно обсуждения, а вовсе не частные эмоции по случаю ареста.
Замечательный фильм Иштвана Сабо «Мефисто» — о том же самом. Если вы не просто берёте деньги у режима на свои театральные проекты (куда деваться, театральное производство так устроено), но и продвигаете на сцене «творчество» одного из самых мерзких путинских чиновников и теоретиков полицейщины, — то с какой стати вы полагаете, что нравы этой полицейщины вас не коснутся?
Серебренников ставил Суркова в театре (напомню) в 2011 году, на третьем сроке Путина, в годы расцвета «суверенной демократии» (со всеми её «свинцовыми мерзостями»), — того самого Суркова, на котором клейма негде ставить, — не то что ставить спектакли по его «прозе».
Как и Хендрику Хёфгену в «Мефисто», Серебренникову, видимо, казалось, что театральное обслуживание власти и политические нравы этой самой власти — две параллельные вселенные.
Каково же было удивление (вернее, шок), когда выяснилось, что нравы кремлёвского автора распространяются и на театр, продвигавший его «творчество» в массы.
В одном из давних интервью орденоносец Гребенщиков называл Суркова «личным другом» и «одним из первых интеллектуалов в стране», гордясь возможностью пить со «Славой» чай в Кремле. Романтическим представлениям о протестном духе «русского рока» (если они у кого-то и были) быстро пришёл конец. Всё это выглядело фантастическим цинизмом. Цой когда-то «ждал перемен»; Гребенщиков их успешно дождался, чтобы отправится в Кремль – торговать мечтами о свободе в обмен на орденок и чай с Сурковым.
Если можно назвать фильм Сабо выражением «злорадства», то пусть это так и называется. Суть не в эпитетах.
Хендрик Хёфген (в блестящем исполнении Брандауэра) – фанатик театра, полагавший, что флирт с режимом (как и спектакли на его деньги) – это способ использовать власть в собственных, творческих интересах.
Но если вы пиарите преступного чиновника на сцене, — то не удивляйтесь, что автоматически становитесь частью его мира, его «логики» и его политической «целесообразности». (Пришло время «разоблачать» либералов — их тут же подвели под статью).
Хотя, возможно, вы не знали, с кем имеете дело, с кем пили чай в театре Табакова и кого звали на премьеру в 2011 году. Но для репутации талантливого режиссёра такое «незнание» выглядит, пожалуй, ещё оскорбительнее роли «растратчика».
Можно сказать и иначе: Серебренникову ничего не стоило взять любого автора, любую пьесу в любой стране мира, чтобы не марать рук о государственные деньги и кремлёвские отбросы, — статус и репутация ему вполне это позволяли. Тем не менее, он сделал выбор в стиле «Мефисто».
«Сатурн пожирает своих детей» — это старо как мир. «Детей», действительно, жалко (да и кто же оправдывает Сатурна?), — но чего вы, собственно, от него ждали? Чего стояли рядом? На что рассчитывали, мельтеша под носом и строя общие проекты? Чтобы однажды, подойдя слишком близко, стать его жертвой?
Никто не оправдывает произвол и не рад ему. Но и к желающим водить творческую дружбу с «авторами» этого произвола — тоже есть свои вопросы.
оригинал —
автор — Александр Хоц