Легитимность неповиновения.
Митинг Навального в Петербурге в очередной раз не «согласован»; администрация не потрудилась даже формально ответить на заявку о проведении акции 7 октября на Марсовом поле.
При этом — никаких предложений альтернативных площадок (что администрация обязана сделать по закону). Более того, чиновники заявили: «не разрешали» «провокатору» Навальному устраивать митинги в городе и «не разрешим в будущем».
Демонстративное нарушение законодательства в отношение определённой группы граждан удивительно напоминает известную систему поражения в правах ЛГБТ-сообщества, которое (не устаю повторять это) как правило, является «тест-группой» для обкатки режимом репрессивных сценариев применительно к «большинству».
Семнадцать лет подряд ЛГБТ-активистам точно так же «не согласовывали» десятки тысяч поданных заявок на митинги и пикеты, с демонстративным не-предоставлением альтернативных площадок, с откровенным враньём про «занятые» кем-то места, с нарушением законодательства и Конституции, несмотря на «уведомительный» (а не разрешительный) порядок проведения акций.
Для полного сходства не хватает только закона Думы о запрете «пропаганды» Навального и закона московской мэрии о запрете собраний на столетие вперёд.
Рост произвола был ожидаем не только с ростом популярности Навального и социального запроса на перемены в эпоху «застоя», но и в канун «выборов», к которым (нет никаких сомнений) Навальный допущен не будет.
Выбор оптимальной стратегии в подобных условиях был принципиально важен для ЛГБТ-активистов в 2007-2009 годах, когда в сообществе шли дебаты об эффективности «несогласованного» выхода на улицу.
Точно так же звучали упрёки в «провокационности», советы «не злить» власть и не «провоцировать» репрессии против самой социальной группы, даже в условиях нарушения её базовых прав. «Будет только хуже», — говорили нам.
Эффект дежавю то и дело возникает, когда тот же сюжет начинает разворачиваться вокруг действий оппозиции вне рамок «разрешённого» формата. Те же крики о «провокациях», о вреде участия в «запрещённых» митингах, о том, что лидер «подставляет» молодёжь под аресты, насилие и дубинки ОМОНа. Тот же беспредел властей, плюющих на закон.
Схожая картина наблюдалась и в канун 2011-12 годов, в рамках Стратегии 31, когда «несогласованный» выход на улицы стал осознанной необходимостью не только для одной социальной группы, но и для реальной оппозиции в целом.
Очевидно, что традиция «несогласованной» уличной политики сегодня обретает новую актуальность.
Навальному предстоит сложный выбор в пользу выхода за рамки «правового поля» — в ответ на антиконституционные запреты власти.
Делая преодоление полицейских «запретов» в глазах огромного числа людей легитимным и морально оправданным, Навальный справедливо отказывает власти в легитимности, — в ответ на то, как власть сама лишает легитимности итоги «выборов».
Похоже, запреты питерской администрации — лишь начало тотальной политики, набирающей обороты к марту следующего года.
Судя по моим беседам в местном штабе, часть актива всё ещё надеется на роль ЕСПЧ. «Зачем Кремлю нужны международные скандалы? — считают здесь. — Слишком велика цена отказа в регистрации..» Но мы прекрасно помним, как РФ легко выплачивает штрафы, проиграв дела, не спеша при этом выполнять вердикты ЕСПЧ по существу.
Повестка дня меняется, и с момента создания предвыборных «штабов» впервые возникает реальная потребность в мобилизации людей для уличного давления на власть.
Призыв Навального «несогласованно» выйти на Марсово поле 7 октября — внятный сигнал к началу активной уличной стратегии.
И хотя организаторы всё ещё ссылаются на формальные нормы, гласящие, что отсутствие ответа равносильно «согласованию» заявки, — ясно, что мы вступаем в пору протестной осени с большой вероятностью «несогласованных» массовых акций.
Уличная стратегия сопротивления произволу становится единственно возможным ответом оппозиции, единственным эффективным действием в защиту Конституции.
Жизнь показала, что «несогласованный» выход на улицу — единственный способ отстоять территорию права. Тот способ давления, с которым режим вынужден считаться. Пусть и ценой определённых жертв.
Уничтожение правовых институтов и наглый, демонстративный отказ соблюдать даже видимость законности — не оставляют оппозиции другого выбора.
Моральная легитимность «несогласованного» протеста становится всё более очевидной всем, кто не готов принять на себя роль человека второго сорта, поражённого в правах — от участия в выборах до свободы собраний.
оригинал —
автор — Александр Хоц