Главная угроза стабильности режима — не уличные протесты и не «умное голосование», а обострение противостояние между путинской олигархией и олигархами, сохранившимися со времен Ельцина.
Российская бизнес-олигархия состоит из двух больших групп:
1. выдвиженцы Путина (Сечин, Миллер, Ротенберги, Тимченко, Ковальчуки, Чемезов, Шамалов и т.д.), работающие в кооперации с действующими силовиками (Патрушев, Бортников, руководство спецслужб и силового блока);
2. олигархи из ельцинской эпохи (Фридман, Алекперов, Мордашёв, Михельсон, Вексельберг, Лисин, Прохоров, Усманов и т.д.), в той или иной степени связанные с некоторыми высшими чиновниками (Медведев, Набиуллина, Кудрин и т.д.), но имеющие во власти позиции намного слабее, чем у первой группы.
Промежуточное положение занимают те ельцинские олигархи, которые давно связаны тесными личными отношениями с Путиным (Абрамович, Дерипаска, Авен, Потанин).
Мне приходилось общаться с некоторыми из ельцинских олигархов в конце 90-х – начале 00-х. Они по преимуществу прозападно ориентированы, но не либералы, а скорее сторонники сильной авторитарной власти, способной защитить «прихватизированную» собственность. И уж точно они и не урапатриоты. Их интересуют деньги, а не бред национального величия. Как бизнесмены они заинтересованы в хороших отношениях с западными странами, любые международные осложнения бьют их по карману.
К российским спецслужбам эти олигархи относятся негативно настороженно. Они привыкли по 90-м годам, что чекисты за деньги оказывают охранные и разведывательное услуги, но не диктуют условия. Сейчас ситуация изменилась. Олигархов очевидно не радует, что они попали в зависимость от силовиков, которые в любой момент могут начать на них охоту.
Ельцинские олигархи тесно интегрированы в экономику западных стран и им не может нравиться авантюристическая политика Путина, приводящая к санкциям, от которых сильно пострадал, например, Вексельберг.
В общем, по целому ряду причин они мотивированы противостоять агрессивному экспансионистскому курсу, но боятся это делать. У них есть огромные финансовые, существенные силовые ресурсы (служба безопасности любой олигархической компании – по сути, небольшая спецслужба), но они — беззащитны перед всесильным путинским карательным аппаратом.
Путинские олигархи не то, что хуже (и те, и другие – преступники), но опаснее для мира, чем ельцинские. Многие из них имеют правоконсервативные, клерикальные, имперско-патриотические взгляды (Константин Малафеев, Константин Голощапов, Игорь Алтушкин и др.). Некоторые путинские олигархи выполняют черную работу для спецслужб в гибридной войне против Запада (тот же Малафеев, Евгений Пригожин, Владимир Якунин, Александр Бабаков и т.д.).
Путинские олигархи и связанные с ними силовики считают себя обделенными тем, что большая часть сладких кусков собственности ушла в 90-е ельцинскому олигархату. Сечин, например, давно точит зубы на Лукойл. Конфликт между Роснефтью и этой корпорацией тлеет уже не первый год.
«Бизнес-чекисты» хотели бы экспроприировать собственность ельцинских олигархов в свою пользу. Но Путин такие экспроприации позволяет только в исключительных случаях (Юкос, Башнефь и т.д.). Он пока не дает своим преданным псам разорвать богатых ельцинских «коров», но разрешает доить их, то есть собирать дань за «крышу».
Однако путинские «бизнес-чекисты», судя по всему, не успокоились, продолжают готовить новый большой передел и не потеряли надежду получить от Путина отмашку на это.
Политические интересы чекистских олигархов в конфликте с ельцинскими отстаивают русские нацисты и клерикалы, типа Прилепина, Бородая, Проханова, Дугина, Глазьева и т.п.. Они, при необходимости, подведут идеологическую базу под новый передел собственности.
Санкционное давление Запада, усиливающаяся неадекватность Путина, массовые протесты в российских городах, углубление экономического кризиса – все эти обостряющиеся проблемы могут усилить противостояние между различными олигархическими группами и даже привести к масштабной схватке за собственность, которая фатально дестабилизирует режим.
