Как либерал с почвенником воевал (или синдром Барбизе)
Это не Сванидзе с Шевченко подрались намедни в прямом эфире.
Это либерал-западник подрался с коммунистом-почвенником. И был бит.
Задиристые у нас западники. Такие же и почвенники, только кулаки потяжелее.
Не подумайте, что я злорадствую, я сочувствую. И западникам, и почвенникам, и прочим политически не определившимся россиянам,
привыкшим, перекрестясь, нарушать все заповеди Христовы. И во имя родины, правды и справедливости топтать ближнего своего, а если подвернется дальний, так и его с нашим удовольствием. Но главный враг, конечно — внутренний: крамольники, опричники, партократы, диссиденты, красно-коричневые, ельциноиды, пятая колонна, путинисты — из века в век, из смуты в застой, из революции в реакцию…
Есть такое понятие в медицине — синдром Барбизе, или иными словами — синдром межполушарного разобщения.
Это тяжелое клиническое состояние, когда связь между полушариями головного мозга нарушается и каждое функционирует отдельно.
Нарушается двигательная активность, теряется чувствительность, сужается поле зрения…Сужается поле зрения.
Иногда возникает вследствие инсульта.
Не знаю уж, как и когда разбил Россию своего рода «инсульт» (может быть это был еще церковный раскол?), но синдром межполушарного разобщения в нашем большом коллективном мозге — налицо.
У большинства народов интеллектуальная элита, несмотря на противоречия и борьбу (иногда до юшки из носа), все же, способна действовать более или менее согласованно. Только не в России. У нас интеллигенция патологически разделена внутри себя (не потому ли некоторые исторические деятели как ее только не обзывали).
Этой беде не одна сотня лет. Еще Петра I, говорят, в народе называли «Антихристом» (за пренебрежительное отношение к нравам предков и обычаям «Святой Руси» и вечно дымящуюся трубку), а большая часть тогдашней интеллигенции (священство) относилось к его деятельности, мягко говоря, не слишком одобрительно.
В XIX веке, после наполеоновских войн и массового знакомства с парижскими дамами, разделение на западников и почвенников (славянофилов) было ясно осознано обществом, а их дискуссии стали главным нервом тогдашней интеллектуальной жизни. Морд тогда, правда, господа друг другу не били — иногда стрелялись.
В конце концов, спор этот был разрешен большевиками, разогнавшими вслед за Учредительным собранием всю дискутирующую на эту тему публику.
По ходу строительства социализма (или что там это был за общественный строй), западно-почвеннический раскол был, казалось, преодолен навсегда.
Да о о чем там спорить, если кризис мирового империализма должен был вот-вот завершиться строительством социализма во всемирном масштабе (по разработанным в СССР лекалам, конечно).
Победа во Второй мировой войне с одной стороны укрепила эти мессианские настроения, а с другой — породила первые сомнения. Миллионы солдат и офицеров с удивлением обнаружили, что «за морем житье не худо».
По мере стагнации официальной идеологии, застывшей в полинявших плакатах, все большая часть интеллигенции искала альтернативные идеи и находила их там же, где и 100 с лишком лет назад — в почвенничестве (писатели-деревенщики) или западничестве (еврокоммунисты, социал-демократы, правозащитники).
С началом перестройки весь этот недоваренный идеологический компот выплеснулся на раскаленную политическую плиту.
Дальнейшие события носили характер трагифарса, и в изложении их уместно перейти на иносказательно-фольклорный язык.
Первый раунд схватки по очкам выиграли западники. В их распоряжение был неубиенный аргумент — заморский супермаркет, расцвеченный всеми красками мирового кинематографа. Что могли им противопоставить почвенники, кроме затопленной сибирской деревни «Матеры»? Ведь космические корабли, бороздившие просторы Большого театра, в равной мере являлись общим достоянием народа — ни западники, ни почвенники не могли в полной мере на них претендовать. Общими они были.
.
Но общими оказались не только достижения.
Российский западник, как выяснилось позже, — не чета какому нибудь французы или шведу: он Русью пахнет, так же, как и почвенник — презирает закон, поднимет, что плохо лежит и склонен к мордобою (по возможности, правда, чужими руками). Все эти качества сполна воплотились в супергерое российских западников — Борисе Ельцине, о котором сказано уже столько, что из реального человека он давно превратился в миф (для одних — прекрасный, ужасный для других). Ко всему прочему этот супергерой -«западник» возродил давно забытую на Западе традицию престолонаследия.
Пир победителей-западников был настолько бесцеремонен, а реализовавшийся из киногрез супермаркет оказался настолько дорогим, что народ отшатнулся и от западников, и от Запада, несмотря на все его неоспоримые достоинства, и бросился искать свою затопленную «Матеру» (она же желанный и недосягаемый град Китеж).
Пришло время почвенников.
Но почвенники произрастают на почве, а она за 70 лет советской власти изменила и консистенцию, и цветовую гамму. Стала пожиже и покрасней.
Точнее, черно-красный, с коричневатым оттенком. Естественный цвет земли, хорошо пропитанный кровью.
Эта цветовая гамма вызвала у многих такой ужас (они ждала веселеньких, ситцевых тонов), что бросилась в объятия первому встреченному околоточному и испуганно запричитали: «Где же наша армия, почему она не защитит нас»?
— Не бойся, детка, — потрепал интеллигенцию по щеке околоточный, — я спасу тебя от этого чудовища. Но сама понимаешь, кто девушку танцует…
— Конечно, конечно, — радостно закивала головой прогрессивная общественность, наивно рассчитывая на законный брак.
Но вместо дворца бракосочетания и вальса Мендельсона общественность получила офицерский бордель и нестареющую «Мурку» в исполнение объединенного хора избранных ветеранов спецслужб и самых успешных воров в законе. Все были шокированы. Но многие постепенно втянулись, кое-кто даже нашел в этом свое призвание.
Не все, конечно. Самые принципиальные, с криками; «Я не такая», бросились бежать через форточки и вентиляционные отверстия.
— Ах так, — сумрачно сказал околоточный, — Тоже мне, цаца! Другие за счастье.
И кликнул почвенников, которые несмотря на явное потепление к ним народных масс, все еще жались по чердакам да подвалам, поскольку у народных масс, как известно, только вошь в кармане да блоха на аркане. Почвенники раздумывали недолго, памятуя народную мудрость: «Бьют — беги, дают — бери». Почвенники были уже битые, и быстро взяли.
Так вот они и жили: западники презирали почвенников за цвет и запах ( хотя из них самих Русь не выветрилась), почвенники ненавидели западников за то, что лучшие куски были растащены без их участия. И все мечтали о революции — каждой о своей, чтобы извести недобитков под корень.
А околоточный периодически менял девочек, понимая, что если у него и могут быть неприятности, то не из-за фронды сотрудниц, а исключительно из-за клиентов, которые могут потерять интерес к заведению.
Вот такая грустная история получилась про западников и почвенников, которые по очереди оказываются в заведении у околоточного только потому, что не способны не только к компромиссу, без которого цивилизованная политика в принципе невозможна., но даже к простейшему диалогу. И те и другие мечтают вырубить друг друга под корень, не понимая, что почвенничество и западничество суть две ноги России, без любой из которых она станет беспомощным инвалидом. Если вообще выживет.
А сами они, как два полушария одного мозга, разобщенные из-за застарелого недуга.
Синдром Барбизе, короче. И нет толкового врача, чтобы прописать эффективное лечение.
Прогноз неблагоприятный.
Впрочем, определенно есть еще категория людей, которая эту ситуацию видит и понимает. Может быть, не всегда громко говорит об этом.
оригинал —https://www.facebook.com/ivkonstant/posts/1794129750654215
автор — Илья Константинов