Вернулся из Вашингтона. Там практически с отчетным докладом в Atlantic Council
выступала уходящая глава Нацбанка Валерия Гонтарева… В кулуарах же активно обсуждали сделку по продаже Сбербанка.
Она действительно выглядит крайне странно. В конце прошлого года я активно проработал возможность привлечения реального инвестора для покупки одного из российских банков, работающих в Украине. Естественно, одним из основных объектов внимания был Сбер (хотя были варианты – ВТБ и ВЭБ, но Сбер выглядел намного интереснее по портфелю проектов, там в прошлые годы воровали существенно меньше, и проблемы были скорее отражением общего экономического кризиса, чем некомпетентностью украинских руководителей банка).
Надо сказать, что этот банк мог бы быть очень привлекательным активом. Российский Сбер закачал в Украину более миллиарда инвестиций; причем вывести эти деньги было невозможно – они работали на украинскую экономику. Общий объем выданных кредитов около 4 млрд. долл., обслуживается более 1 млрд. (Греф заявлял, что 2 млрд, но по моей информации, он завысил цифру). С юридической точки зрения это был один из лучших банков Украины, который надо было продать от российского государства нормальному инвестору, который сможет им управлять и продолжать кредитовать украинскую промышленность.
Надо сказать, что таких инвесторов был целый ряд. Не то, чтобы стояла очередь, но близко к тому. Одной из основных проблем были очень жесткие правила Нацбанка по доказательству происхождения средств инвестора. То есть источник средств Сбербанка – российский бюджет — в воюющей стране оказался допустимым инвестором, а, например, люди, стоящие в последовательной оппозиции к Путину, и готовые деньгами помогать Украине выстоять – такими не являлись. Ну ок, в конце концов, правила Нацбанка нам сужали круг претендентов, но отсекали не всех.
Сбер хотел за актив не менее 600 миллионов, что уже было сильно ниже сделанных инвестиций. Только собственный капитал банка составлял 144. Но учитывая политическую ситуацию, за такие деньги продать было действительно сложно. Однако за 200 приведенные мной инвесторы были готовы забрать актив в прямом смысле слова завтра, причем платить живыми деньгами, но московские кураторы сделки (вице-президент Сбербанка Максим Дегтярев, кстати, с чекистским бэкграундом – действующий полковник ФСБ, прикомандированный к банку, что вряд ли можно считать совпадением, и его коллега Юрий Свистунов) их не захотели – по официальной версии посчитали, что дешево.
В итоге тему поставили на паузу, а в марте события начали стремительно развиваться. Сначала начались протесты в Киеве, направленные «почему-то» конкретно на Сбер, хотя чем, например, ВТБ хуже?.. Да и про другие российские компании, которые занимаются в Украине торговой деятельностью, выводя деньги из страны и уплачивая налоги в России, в отличие от украинского Сбера, ГК «Азов» как-то «забыл». А потом мы увидели сделку, в которой банк был оценен в 130 миллионов долларов, ниже капитала, и даже ниже простой стоимости помещений, где находятся филиалы банка, причем бОльшая часть этой суммы уплачена не деньгами, а натурой сомнительного качества. За сделкой при этом стоят чисто российские люди Гуцериев и Гусельников (последнего мы знаем не только по «Что? Где? Когда?», но и по делам Навального и Белых в Кирове). И сразу же на рынке началась распродажа отдельных проектов Сбера, то есть бизнес просто уничтожается (а это означает, что возможности кредитоваться для украинской промышленности дополнительно сокращаются, что само по себе я бы квалифицировал как диверсию в ходе гибридной войны против страны).
Такая конфигурация стремительно принимается как Сбербанком в Москве, так и Нацбанком в Киеве. И никакой конспирологии, что вы! Просто бизнес. Зачем настоящие инвесторы? Зачем банки для Украины? Зачем кредиты для украинской промышленности? Можно ж заработать здесь и сейчас, а государственные интересы – как-нибудь потом. Для кого-то – война, а для кого-то – мать родна…