Через несколько дней после того, как в Вашингтоне отказались принять российскую делегацию во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым, которая намеревалась приехать в США для обсуждения ситуации в Сирии, глава правительства России дал интервью телеканалу «Россия». В нем Медведев утверждал, что Москва не защищает личную власть нынешнего президента Сирии Башара Асада. По словам премьера, вопрос президентства Асада «не является для российского руководства принципиальным». «Мы сражаемся не за конкретных лидеров, мы отстаиваем наши национальные интересы, с одной стороны. Президент (Путин. — Ред) об этом сказал: очевидно, что если этих террористов не истребить там, они приедут в Россию. Ну и второе — есть обращение легальных властей. Вот с этого мы и исходим «, — пояснил Медведев. Независимый политолог Юрий Федоров видит в этом заявлении желание Кремля сохранить лицо после очевидного провала попытки наладить диалог с США:
— Я думаю, что в Кремле достаточно хорошо понимают, хочется верить, по крайней мере, что сотрудничество со Штатами после демонстративной отказа Белого дом принять российского премьера, — а этот отказ была демонстративной, по сути, это была пощечина, пощечина Кремлю, — после этого нужно было придумать какое оправдание того, что Москва обратилась к Вашингтону с просьбой о сотрудничестве, с просьбой о налаживании отношений или хотя бы не ухудшения существующих отношений, и без того очень напряженных, между Россией и США в связи с войной в Сирии.
Поэтому высказана была такая достаточно стандартная формула, мол «Россия воюет с терроризмом». Сейчас вопрос в том, с кем воюет Россия в Сирии? Если посмотреть на структуру целей, которые бомбардирует ракетами российская авиация, там от 5 до 10% целей принадлежат «исламском государстве» (террористической группировке). Все остальное — это непонятно какие объекты, потому что эти объекты являются функцией сирийского Генерального штаба, сирийской разведки.
Поэтому очень трудно говорить, это какие-то фабрики, склады продовольствия, или все-таки военные объекты. Но, так или иначе, все эти объекты находятся в зонах, контролируемых или свободной сирийской армией, либо другими оппозиционными режиму Асада группировками. Все это достаточно хорошо известно. Назвать любого противника режима Асада террористам, конечно, можно, но, во-первых, далеко не все они террористы. Во-вторых, не совсем понятно, что подразумевается в данном случае под «терроризмом». Наконец, есть довольно интересная информация, которая в последнее время прошла по ряду СМИ. Это информация о том, что где-то начиная с прошлого года российские спецслужбы, создали так называемый «зеленый коридор» с Северного Кавказа через Баку, через Турцию в Сирию. По сути, открыли границу, и боевики этого «Имарата Кавказ» выдавливалис в количестве нескольких тысяч бойцов из Северного Кавказа в Сирию. И там они пополнили ряды как боевиков «Исламской государства», так и некоторых других предельно радикальных фундаменталистских, исламских боевых организаций. Так что, с одной стороны, Москва выдавливает своих радикально настроенных или экстремистки настроенных исламских боевиков в Сирию, а с другой стороны, она же их и бомбит. Так что тут есть масса различных нюансов, которые не всем видны, тем не менее, они есть. И свидетельствуют об очень двойственную роль России в гражданской войне в Сирии. — То есть, боевиков выжимают, чтобы с ними не воевать на территории России? — Да. Там есть две задачи. Первая задача — снять, снизить террористическую угрозу в России, прежде всего, в зоне Северного Кавказа и в прилегающих регионах, населенных в основном русскими. С ней, в общем, достаточно успешно справились. Об этом свидетельствует снижение количества терактов и боевых столкновений в зоне Северного Кавказа за последние два года. Там она, действительно, упала раза в два — два с половиной. И второе — это пополнить боевиками эту самую радикальную часть сирийской оппозиции. Возможно, туда засылалась какая-то агентура, но это обычно так делается.
И называется вся эта история «зеленый коридор». Может быть, немножко это звучит не очень академично, тем не менее, такое название есть. — Заявление Медведева для внутреннего или наружного применения? Или рассчитывают в Кремле, что хоть какая-то реакция Вашингтона будет на эти его слова? — Когда в Кремле рассчитывают на то, что Вашингтон как-то отреагирует на такое заявление, то, мне кажется, кремлевские руководители и аналитики, которые их обслуживают, попросту не очень хорошо понимают характер и природу позиции США в отношении российского военного вмешательства в Сирии. Я думаю, что сейчас Белый дом никак не склонен к каким-либо контактам с Россией, серьезных контактов, имеющих политическое значение, может быть, за исключением проблем, связанных с спасением экипажей и самолетов, когда они оказываются на вражеской территории, либо в таком духе. Но это чисто технические вопросы. А в политическом плане никаких контактов нет.
И я думаю, что вот эта сирийская авантюра кремлевская в очередной раз, может быть, даже более убедительно, чем все эти события, которые происходят в Украине, продемонстрировала американскому истеблишмента, в том числе и той его части, которая была в той или иной степени настроена на сотрудничество с Россией, показала природу кремлевской внешней политики — авантюристической, непредсказуемую. И, поскольку Россия ядерная держава, как мы знаем, никакого энтузиазма в Вашингтоне это не вызывает. И сотрудничать с Россией, по-моему, там сейчас не собираются. А что касается заявления Медведева. Понимаете, надо же как-то спасать лицо. Я думаю, что это какая-то не очень удачная и, я бы сказал, неуклюжая попытка спасти лицо. Тем более, что Медведев ничего нового не сказал — «легитимный режим», «борьба с терроризмом». Все это уже было сказано неоднократно в Москве.