Газета с длинным названием «Вестник комитета членов Всероссийского Учредительного собрания» выходила в 1918 году в Самаре в те недолгие месяцы, когда город был освобождён от большевиков и съехавшиеся туда члены Учредительного Собрания пытались восстановить избранную народом России власть. В одном из первых выпусков они справедливо отмечают, что избавление России от большевистской диктатуры возможно лишь тогда, если прозреет и этого захочет, поднимется на борьбу сам народ, а не будет трусливо отсиживаться, рассуждая в духе «Мы — овцы, куда погонят — туда и пойдем.».
Читаем «Вестник комитета членов Всероссийского Учредительного собрания», №4 от 13 июля 1918 года
Крестьяне и армия
Вопрос о воссоздании нашей регулярной государственной армии является, несомненно, вопросом жизни и смерти самой возрождающейся России.
Пойдет в этом вопросе все население день ото дня расширяющейся государственной территории Учредительного Собрания навстречу мероприятиям Комитета Членов Учредительного Собрания, — Россия, ее свобода и независимость будут спасены.
Останется население равнодушным и глухим или, что еще хуже, будет прислушиваться к агитации врагов России и русского народа, против создания армии, окончательная гибель русского государства предрешена.
Не для борьбы с большевиками, тысячные отряды которых бегут от сотни добровольцев народной армии, не для укрепления только власти Учредительного Собрания, которая прочна и крепка только всеобщим признанием ее законности и государственного авторитета, — нужна нам мощная регулярная армия.
Армия нужна прежде всего самому русскому народу, если он только хочет сохранить свою самостоятельность и независимость, свободу от чужеземного ига, которое, кто бы ни пришел «владеть нами» окажется во сто крат хуже и тяжелее николаевского режима.
Армия нужна потому, что приходят последние сроки разрешения мирового вооруженного конфликта; что силою самих событий большевистский брестский «мир» оказался не миром, а предательством и продажей России.
Немецкое вооруженное наступление вглубь России не прекращалось ни на одну минуту, несмотря на всю покорность, проявленную большевиками по отношению к германскому высшему командованию, несмотря на все мольбы и жалобы, в которых изливал свои крокодиловы слезы большевистский «дипломат» Чичерин, сам в это время уничтоживший, по приказанию Мирбаха, последние остатки вооруженных сил России.
Мы все испробовали и вынесли все.
Теперь сама жизнь учит нас, что мы должны надеяться только на себя и на свою вооруженную народную силу.
Другого выхода для нас нет.
Вот почему сознательными и бессознательными изменниками отечества и родины являются в настоящий момент все те, которые ведут агитацию против создания мощной государственной армии.
Только что закончившийся крестьянский съезд в этом вопросе проявил высокую степень гражданской сознательности и понимания государственных задач переживаемого момента.
Подавляющим большинством голосов он принял резолюции о необходимости создания мощной армии, которая могла бы отразить покушения всех империалистических наций на независимость России и заставить считаться с русским народом все те нации, которые будут решать судьбу Европы на мировом конгрессе по окончании войны.
В этом вопросе голос трудового крестьянства встречает созвучный отклик в сознательных слоях рабочего класса, вставших также на защиту родины, как от предательской политики большевиков, так и от союзной большевикам империалистической политики германских завоевателей.
Демократическая Россия после тяжелых испытаний проявляет волю к жизни, и хочется верить, что она выйдет могучей, сильной, сплоченной и крепкой и после всех тех испытаний, которые ее еще ждут впереди.
Владимир Вронский
По России
Село Архангельское Симбирской губернии
Бежавший из Симбирска офицер сообщает о следующих событиях, очевидцем которых он был.
Один из отрядов красноармейцев, спасающийся от преследования чехов, появился в селе Архангельское. Здесь он стал требовать от крестьян, чтобы последние отдали лошадей для того, чтобы скорее скрыться от преследования. Крестьяне, занятые полевой работой, отказали им в этом. Тогда красноармейцы окружили село со всех сторон, подожгли его, и не давали тушить до тех пор, пока на горизонте не показались народные армейцы.
Выгорело половина села.
Из «Советской» республики
(Продолжение)
Кто бывал в Москве раньше, даже прошлом году, тот знает, что представляли из себя Тверская, Мясницкая, Кузнецкий. С трудом приходилось пробираться в толпе снующих, вечно торопящихся москвичей.
Я приехал 5-го июня н.г. Резко бросилось в глаза отсутствие публики на главных артериях. По Тверской можно свободно ходить. Всюду видны следы странного гостя — голода. Лица угрюмы. Разговоров не слышно. На каждом шагу попадаются студенты, курсистки, подростки, гимназисты и гимназистки, громко выкрикивающие названия папирос, табаку, мази. Вот бежит рослый интеллигент с кипой газет.
— Газета «Возрождение»! Записки Керенского…
Берут нарасхват.
Вот дама с седыми волосами. Она прислонилась к тумбе и неуверенным голосом предлагает «вечерку»:
— «Четвертый час»!
И только. Больше она ничего не говорит, но достаточно услышать эти два слова, как чувствуется другое: «Подайте Христа ради», и не удержишься: быстро берешь газету не глядя продавщице в глаза…
«Товарищей» на улицах Москвы сменили люди, которым советский социализм не дал места. Выброшенные за борт, — они изыскивают способы, чтобы не умереть с голоду, и это удается… Продают свои изделия: кошельки, фигурки, портсигары. Протянутой голодной руки нет. Развитый ум приспособился к физической работе…
У Курского вокзала. Барышня и седой офицер в обмызганной шинели. Она нервничает, у него слезы на глазах. Расходятся. В первом классе, в буфет этот старик от стола к столу пошел с протянутой рукой… Слезы неудержно струятся по его сморщенному лицу. Со слезами думаю, кто ему поможет.
Ужас. В бессильной злобе смотришь на самодовольную физиономию красноармейского офицера, допивающего кофе. Он презрительно смотрит по сторонам.
В дачном поезде. Разговоров нет. Как удар хлыста, действует развязно-грубая речь бесцеремонных латышей, наводняющих подмосковные дачи…
Москва терпит. Но хватит ли надолго терпения — ручаться нельзя.
Ленин уверен в прочности красноармейского сапога, но были случаи, когда сапог «сдавал». Хотели Восторгова арестовать, — почитателей набралось несколько тысяч, и не допустили…
Всего хуже то, что Москва в один миг может из красно-социалистической превратиться в черно-самодержавную. Развенчав Ленина, возложив корону на «принца крови»…
Душно, слякотно на душе, и с чувством облегчения влез я в окно вагона второго класса, и помчался в Нижний…
Проезжий
Современный Петроград
(Записки приезжего)
За последнее время Петроград стал неузнаваем. Из столицы великого государства, на которую были обращены взоры всего мира, из центра, в котором решались судьбы страны и давался тон всей русской жизни, Петроград в течение последних месяцев обратился в незначительный провинциальный город с ограниченными узкими желаниями и интересами. Все мысли петроградцев сосредотачиваются на том, чтобы как-нибудь утолить голод. Продовольствие в Петрограде в трагическом положении, запасов нет никаких, и живет Петроград исключительно подвозом предыдущего дня. Доставка продовольствия часто задерживается, а продукты нередко по дороге реквизируются или просто разграбляются. Случаи невыдачи продовольствия наблюдаются еще чаще.
Хлеба, сверх выдаваемого по карточкам, в настоящее время достать в Петрограде нельзя ни за какие деньги. Цены на все продукты вообще взвинчены до крайности; разбавленное пополам с водой и другими примесями молоко продается по 3 р. 50 к. за бутылку, картофель старый, по 3 р. 50 к. фунт, молодой же по 9-10 р. фунт, мясо по 10 р. фунт, но достать его очень трудно, сахар по 30 р. фунт (обычно продается пиленый, кусочками по 75-80 коп. и дороже кусочек), яйца 18 рублей десяток, масла коровьего нет, и петроградцы заменяют его какаовым, кокосовым, прованским, хлопковым, каковаром и другими суррогатами.
Хлеб выдается по карточкам, причем с 1 июля введено деление граждан на 4 группы: к первой отнесены рабочие, ко второй служащие низших категорий, к третьей лица свободных профессий и служащие высших категорий, к последней владельцы разного рода предприятий — «буржуи». Нормы выдачи не превышают ¼ ф. в день для первой категории, 1/ 8 для второй и третьей и 1/16 для четвертой. Случаи падения людей от голода по улицам Петрограда становятся все чаще. Еще совсем недавно в состоянии крайнего истощения был доставлен в одну из петроградских больниц известный профессор Гезехус. Петроградцы бегут из родного города, и количество населения ежедневно все падает.
Общественной жизни в Петрограде теперь нет: партии, кроме правящих, боясь реквизиции, закрыли помещения своих клубов и ничем не проявляют своей деятельности. И единственным обществом, устраивающим иногда митинги, лекции и собрания является «Общество культуры и свободы», основанное в память 28 февраля 1918 года, во главе с Верой Фигнер, Максимом Горьким, Потресовым, Кареевым, Загорским и др.
Власть в городе по-прежнему находится в руках Совета. После настойчивых требований большевики, наконец, согласились на перевыборы, и с 17 по 27 июня последние состоялись. Выборная инструкция была составлена так, что победа правящей партии была обеспечена. Было создано искусственное представительство «мертвые души». Например, было представительство от красноармейцев, ушедших на фронт и от предположенных к сформированию частей по числу их полного комплекта, было представительство от закрытых заводов. Посылали своих представителей состав старых (по 3 от каждого) советов, районные красноармейские конференции, профес. союзы.
Возможны по инструкции голосования одним и тем же лицом 5 раз. Избирательные махинации деятелей старого режима бледнеют перед выборными «турками» нынешней власти. Несмотря на все это, наиболее крупные заводы, как Путиловский и Обуховский выбрали в новый совет правых соц.-рев. и меньшевиков и лозунгом своим выдвинули созыв Учредительного Собрания. В общем же на 600 человек — оппозиции попало не более 100 человек. Большевики торжествовали свою победу, и только убийство комиссара Володарского, происшедшее при весьма загадочных обстоятельствах, несколько омрачило их торжество.
Сейчас выходят в Петрограде из «инакомыслящих» только «Речь» и «Новая Жизнь». Эсеровское «Дело Народа» и меньшевистский «Новый Луч» вновь закрыты за статью в «Молве» о бывшем вел. князе Михаиле Александровиче, арестован писатель А.И. Куприн, арестован также и Амфитеатров.
Тяжкое впечатление производит вид судов Балтийского флота, сбившихся в кучу, сгрудившихся по несколько в ряд около невских набережных. Никто из петроградцев не сомневается, что дни Балтийского флота, также как и Черноморского, сочтены и что бесславная гибель неизбежный его удел. Немцам не выгодно его оставлять, и нет сомнения что, если он не будет ими захвачен, то ему придется или взорваться или затонуть. И потому веселый женский смех, несущийся с этих, когда-то грозных судов, вид декольтированных матросов и их фей, и звуки оркестров музыки из окон окаймляющих Неву дворцов — ныне превращенных в «танцульки» и морские клубы, напоминают пир во время чумы и говорят о безумии нынешних властителей.
Попов
А.Ф.Керенский на рабочей конференции в Лондоне
Лондон, 28.VI. Керенскому достался редкий триумф на конференции рабочей партии.
Неприятный инцидент перед появлением Керенского на трибуне был вызван тем, что он был представлен съезду без всяких объяснений, которые бы подготовили почву и примирили бы его с выступлением тех английских социалистов, которые одобряют большевистский режим.
Аудитория, когда Керенский поднялся на трибуну, встретила его ликующими возгласами, маханием платками и т.д.
Гендерсон прочитал перевод речи. Керенскому была устроена грандиозная овация.
Наиболее сильное впечатление произвело в речи Керенского, его страстное обличение большевиков, как наследников тирании, и заявление, что русская демократия никогда не подчинится сраму и унижению Брестского мира.
Речь Керенского по замыслу и по буквальному ее смыслу была призывом союзникам к вмешательству в русские дела.
«Св.Ж.»