Лето 1917 года началось с нарастания в России экономической разрухи. До начала войны,три года назад, рубль был одной из самых твёрдых в мире валют, теперь же он стремительно превращался в бумажный фантик, прозванный позже «керенкой». Московские власти столкнулись с серьёзным дефицитом овощей и других продуктов, о чём пишет газета «Русское Слово», (№116 от 25 мая (7 июня) 1917 года):
Покупка овощей и масла
Продовольственному отделу Московской Городской Управы требуется:
а) НЕМЕДЛЕННО: картофель, лук, свекла, квашеная капуста, клюква, разн. сушеные овощи, масло коровье топленое, сливочное свежее и соленое; б) для осенней заготовки впрок: картофеля — 500,000 пуд., капусты свежей — 75,000 пуд., капусты квашеной — 100,000 пуд., клюквы — 12,000 пуд., сушеных овощей — 24,000 пуд., овощей свежих разн. — 10,000 пуд., грибов сушеных — 4,000 пуд., огурцов соленых — 1.000,000 шт. и луку — 12,000 пуд.
О предложениях обращаться в Продовольственный Отдел (Воскресенская площ., д. Лобачева, 2-й эт.) от 10-ти до 4 час. дня ежедневно, кроме праздников.
Рубль в опасности!
Эмиссионное право Государственного банка (т.-е. его право выпускать кредитные билеты сверх наличного золотого покрытия) вновь увеличено на 2 миллиарда рублей (за время революции второй раз). Таким образом, теперь полномочия банка определяются колоссальной суммой в 10½ миллиардов рублей. В обороте на 16-е мая находилось 11,765 миллионов, а вместе с билетами в кассах банка около 12 миллиардов! Как усиленно мы пользовались услугами «печатного станка», — в последнее время может дать представление следующая табличка.
Накануне войны, 16 июля 1914 года, в обороте было кредитных билетов – 1,633 м. р.
На 1-ое января 1915 г. 3, 030 м.р.
На 1-ое января 1916 г. 5, 622 м.р.
На 1-ое июля 1916 г. 6, 628 м.р.
На 1-ое января 1917 г. 9, 097 м.р.
На 1-ое марта 1917 г. 9, 050 м.р.
На 1-ое апреля 1917 г. 10, 981 м.р.
На 1-ое мая 1917 г. 11, 457 м.р.
На 16-ое мая 1917 г. 11, 765 м.р.
За три приблизительно месяца, отделяющие нас от государственного переворота, правительственная власть вынуждена была бросить на рынок около двух миллиардов бумажек. Если финансовая и экономическая жизнь страны не примет иного, чем теперь, направления, казначейство использует разрешение к выпуску Государственным банком сумму в еще более короткий срок. А что дальше?
Правительство ломает голову над этим проклятым вопросом. Но широким кругам населения мысль о крайней опасности, которая может грозить нашему рублю, еще чужда. На митингах с упоением слушают ораторов, предлагающих самые смелые финансовые реформы, клонящиеся к поглощению большей части, если не всего, дохода «имущих классов». И никто, по-видимому, не подчеркивает той простой мысли, что на собирание налога нужно значительное время, а расходы не ждут. Независимо от того, осуществится ли, наконец наше наступление, или революционная армия России предоставит солдатам Вильгельма попирать русскую землю, — войска содержать нужно. Содержание это становится с каждым днем дороже, ибо цены на все предметы растут. Ныне один день обходится около 60-ти миллионов рублей! Даже если бы привлечь к подушному обложению всех жителей и конфисковать все доходы «богатых», — нельзя было бы с достаточной быстротой снабжать казначейство необходимыми средствами. Подумайте только, какие трудные подсчеты надо было бы произвести, какое количество сборщиков податей двинуть в население!
А сколько времени прошло бы в проверке сделанных показаний! Особенно наивны убеждения, что текущие расходы можно покрыть крупными поимущественными налогами, как будто владельцы имуществ держат наготове значительную часть своих богатств про запас в деньгах. С некоторой натяжкой это еще мыслимо предположить относительно владельцев вкладов и текущих счетов в банках. Но что сказать о владельцах всякого рода недвижимостей? Да и текущие счета не так-то легко снять, ибо банки не хранят их в неприкосновенности, а затрачивают на различные операции (в том числе и на покупку государственных займов — краткосрочных и долгосрочных).
Все рассказанное не должно быть понимаемо как возражение против коренных налоговых реформ. С самого начала войны, и даже до него, мы неустанно призывали власть к решительным действиям в этом направлении. Однако необходимо давать себя ясный отсчет в том, что могут и не в состоянии сделать налоги. Нужны всесторонние изменения нашей налоговой системы…
Если население не желает или не умеет отдать на время государству свои сбережения, правительству остается только выпускать бумажки и ронять стоимость денежной единицы. Население будет в этом случае претерпевать все несчастья, связанные с упадком стоимости рубля. Мы ныне находимся в самой гуще этих злоключений. Большая корысть для рабочих или торговых служащих, если они пополняют свои кошельки изрядными суммами бумажек. Завтра их уже окажется недостаточным, чтобы обеспечить себя самым необходимым, ибо вещей на рынке очень мало, и они, естественно, очень удорожатся от наплыва бумажных денег. Требуя больших заработков, все рассчитывают, что им удаться скорее других запастись нужными предметами: но ведь и другие не зевают… Получается какая-то дикая «игра на перегонки». Однако долго шутить с этим нельзя! Напомним еще раз печальный опыт великой французской революции, когда ассигнации, выпускаемые в чрезмерном количестве, до поры до времени сохраняли часть стоимости, а потом в короткое время потеряли всякую ценность. За пять лет (с августа 1789 по декабрь 1794 г.) они опустились до 1/5 своей нарицательной ценности; за четыре месяца 1795 г. стремительно падают до 1/10, а в конце года почти ничего не стоят! Повторит ли русская революция ошибки французской?
Граждане! Прилагайте усилия к спасению рубля от злой участи! Все, кто может, подписывайтесь на заем свободы: не делайте никаких лишних трат на свои потребности, не жалейте времени и энергии на упорную работу во всех отраслях. Чем больше денег даст заем государству, и чем больше предметов будет вами изготовлено, тем лучше будет для всех. Оставьте нелепую погоню за бумажками: спасение России только в труде.
М.Бернацкий (Бернацкий Михаил Владимирович — видный российский экономист, после Февральской революции был назначен управляющим отдела труда Министерства торговли и промышленности, позже занимал пост министра финансов в последнем составе Временного правительства — прим.ред.)
Польская армия
Париж, 23, V—5, VI. Правительственным декретом на время войны образуется отдельная польская армия, поставленная под высшее французское командование, и сражающаяся под польским знаменем.
Армия эта будет пополнятся поляками, служащими в настоящее время во французской армии, и другими.
В докладе, предпосланном декрету, говорится, что намерения союзников, особенно русского правительства, восстановить польское государство не могли найти себе лучшего выражения, как в предоставлении полякам возможности сразиться под их национальным знаменем. (ПА).
А.Ф.Керенский на фронте
Рига, 24, V. 23-го мая в 2 часа 30 мин. дня экстренным поездом прибыл в Ригу А.Ф.Керенский вместе с ген. Драгомировым.
Для встречи министра выехали в автомобиле в Венден председатель офицерского комитета армии прапорщик Кучин и председатель солдатского комитета бомбардир Ромм (московский присяжный поверенный).
Поезд министра значительно запоздал, в следствие того, что министр на каждой станции выходил и обращался с речью к делегатам местных гарнизонов и войсковых частей. Всюду министру устраивались восторженные встречи.
Перед приходом поезда на рижский вокзал прибыли ген. Радко-Дмитриев, некоторые из командиров корпусов, многочисленные делегации от всех войсковых частей рижского фронта, от различных общественных и политических организаций.
Весь город с раннего утра украшен красными флагами. Вокруг вокзала целое море воинских команд всех родов оружия, с оркестрами, массой знамен и плакатов. Почетный караул представлен одним из сибирских полков и моряками.
По прибытии министра встретил рапортом начальник рижского гарнизона ген. князь Меликов.
После обмена приветствиями министр огласил телеграмму ген. Брусилова, выражающего по поводу своего назначения (главнокомандующим русской армией, — прим.ред.) готовность отдать все силы родине и временному правительству, и провозгласил «ура» в честь генерала Брусилова, дружно подхваченное присутствующими.
Почетный караул прошел церемониальным маршем, после чего А.Ф.Керенский направился пешком к ген. Радко-Дмитриеву, сопровождаемый сильными овациями.
От ген. Радко-Дмитриева министр поехал прямо на фронт, в одну из дивизий, где произнес горячую речь о целях войны и необходимости единения для защиты свободы.
Возвратившись снова к ген. Радко-Дмитриеву А.Ф.Керенский перед собравшимися тысячами солдат произнес речь на аналогичную тему.
Вечером, около 11 часов, А.Ф.Керенский отправился в исполнительный солдатский комитет, где вместе с ген. Радко-Дмитриевым и генералом Драгомировым присутствовал в объединенном заседании солдатского и офицерского комитетов армии.
Заседание было закрытое и затянулось за полночь.
Весь день прошел в Риге в приподнятом настроении и непрерывных манифестациях в честь А.Ф.Керенского, портреты которого торжественно носились по городу ликующей толпой.
Эффектное зрелище представило возвращение делегации боевых полков рижского фронта, по всем направлениям растекавшихся из Риги со знаменами и музыкой.
Н.Верховский
Изгнание большевика
ОДЕССА, 20, V. (Получ. Почт. 24, V). На фронтовом съезде при обсуждении вопроса об отношении к коалиционному правительству выступил ставленник Ленина Воронский. Он развязно заявил, что «гражданская война уже началась», и что дальнейший путь революции — «полное уничтожение буржуазии»…
Заявление Воронского вызвало бурю негодования. С делегатских скамей послышались крики: «Вон! В окопы».
Съезд постановил удалить Воронского из зала заседания. Принята резолюция о полном доверии коалиционному Временному правительству.
«Кронштадтская республика»
Деятели «кронштадтской республики», не удовольствовавшись провозглашенной самостоятельностью на своей территории, решили расширить сферу своей компетенции и присоединить к себе Ораниенбаум. 21 и 22-го мая граждане Ораниенбаума переживали тревожные часы.
Поход на Ораниенбаум
Приехавшие из Кронштадта матросы обратились к ораниенбаумскому гарнизону с призывом последовать их примеру и объявить себя автономной единицей, не доверяя буржуазному временному правительству и подчиняясь в своих действиях лишь петроградскому совету рабочих и солдатских депутатов.
Этот призыв ораниенбаумские солдаты встретили очень холодно, несмотря на угрозы некоторых горячих голов открыть по городу артиллерийский огонь в случае его упорства. Широкая агитация кронштадцев внесла все же смятение в умы местных граждан, чем и поспешили воспользоваться темные элементы, устроившие в городе несколько поджогов.
Пожары начались почти одновременно в разных концах города. Не успевали загасить один, как вспыхивал другой. Всего было около семи пожаров.
Как всегда, провокаторы не зевали. Раздраженной толпе внедряли в сознание, что поджоги устраивают буржуи-домовладельцы, стремящиеся поживиться на страховой премии. Призывы к самосуду и погрому, к счастью, успеха не имели. День закончился арестом нескольких громил и профессиональных воров.
22-го мая агитация против буржуазии продолжалась. На улице был задержан солдат Юрченко, у которого в руках был пулемет австрийского образца. Арестованный заявил, что пулемет он несет прапорщику Попову.
При обыске у Попова был найден другой пулемет германского образца. Перед домом прапорщика Попова собралась огромная толпа, которая пыталась расправиться с ним и с солдатом Юрченко судом Линча.
Всю ночь по городу ходили взволнованные толпы. Военным властям удалось, однако, к утру удалось ввести успокоение. В городе был произведен ряд обысков. Конфисковано много винтовок, патронов и солдатской амуниции.