В последние годы условия жизни уйгуров на северо-западе Китая становятся все более суровыми: уйгуры подвергаются систематическому наблюдению и отслеживанию и им угрожают отправить в одну из так называемых «школ перевоспитания». Несмотря на свидетельства, полученные со спутниковых снимков и рассказов выживших, китайское правительство продолжает отрицать любые обвинения в грубом нарушении прав человека уйгуров. Это потенциально самый крупномасштабный геноцид против этнической группы со времен Второй мировой войны. Каковы мотивы и цели Пекина в проведении этого геноцида?
Спонсируемая государством миграция ханьцев в автономный район Синьцзян на северо-западе Китая привела к притеснению местных жителей и их культурной, социальной, политической и экономической дискриминации.
С притоком ханьцев, усилением контроля Пекина и дискриминацией уйгуров столкновения между обеими этническими группами стали обычным явлением. С момента присоединения Восточно-Туркестанской республики к Китаю угнетенные уйгуры борются за свою свободу и права.
Однако контроль Пекина над регионом только усилился, что, в свою очередь, вызвало растущее сопротивление со стороны уйгуров. Переломным моментом в отношениях между уйгурами и правительством Китая стал 2009 год, когда в Синьцзяне вспыхнули несколько этнических столкновений, в результате которых погибли несколько сотен человек. Китайское правительство интерпретировало это как радикализацию уйгуров, публично заявив, что религиозный экстремизм и терроризм являются основными угрозами безопасности государства.
В настоящее время в Синьцзяне проживает около 12 миллионов уйгуров, и условия их жизни близки к невыносимым. После столкновений 2009 года и прихода к власти Си Цзиньпина в 2012 году политика Пекина в отношении уйгуров стала бесчеловечной, и ее часто сравнивают с преследованием евреев Гитлером.
Китайское правительство, считая уйгуров угрозой государственной безопасности, начало массовое наблюдение, отслеживание и помещение в «центры перевоспитания» с целью искоренения культурной, религиозной и социальной самобытности уйгуров. Уйгурам в Синьцзяне запрещено разговаривать на своем языке в государственных учреждениях, отстаивать свои традиции и праздники, давать своим детям мусульманские имена, такие как Мухаммед или Медина, и исповедовать ислам – мужчинам не разрешается отращивать длинные бороды, женщинам нельзя носить хиджаб, и никому не разрешается молиться, совершать паломничество или заниматься какой-либо религиозной деятельностью.
Для политической элиты Пекина любое религиозное проявление было поводом заподозрить человека в потенциальной радикализации и присоединении к мусульманским экстремистам. Даже такие религиозные убеждения, как отказ от свинины или употребления алкоголя, послужили поводом для того, чтобы китайские спецслужбы арестовали уйгуров и отправили их в «центры перевоспитания».
Чтобы успешно отследить каждого уйгура в Синьцзяне и убедиться, что члены этой группы меньшинства не планируют террористические атаки против китайцев или угрожают государственной безопасности, китайские власти силой собрали образцы ДНК каждого уйгура, а также отпечатки пальцев, образцы крови и записи голоса.
Кроме того, за уйгурами ежедневно ведется наблюдение, которое включает в себя технологии распознавания лиц и регистрацию QR-кодов в их домах.
Уйгурам необходимо носить с собой смартфоны и удостоверения личности, раскрывающие их этническую принадлежность, куда бы они ни пошли. Они должны идентифицировать себя на бесчисленных контрольных постах, установленных по всему Синьцзяну, например, при использовании общественного транспорта или посещении торговых центров, банков, библиотек, мечетей и других подобных мест, которые они часто посещают ежедневно.
В настоящее время Латвия является одной из 23 стран, которые во время заседания ООН призвали Китай прекратить этнические преследования уйгуров и их содержание в «центрах перевоспитания». Выражая свою позицию и публично заявляя о том, что международное сообщество осведомлено о нарушениях прав человека китайским правительством и что им следует положить конец, Латвия заняла бескомпромиссную позицию по уйгурскому вопросу.