Когда задумываешься, в чём же коренная разница между «ними» и «нами», между теми, кто всеми четырьмя лапами поддерживает самоубийственный курс Кремля, и теми, кто пытается этому сопротивляться (хотя бы на уровне личного несогласия), приходишь к выводу, что заметных различий не так уж и много. Простые чёрно-белые конструкты – «интеллектуалы vs. быдло», «истиннорусские государственники против жидобендеровской выруси-неруси», «хипстеры-полупидоры против прастых савецких людёв» – разбиваются при первом столкновении с действительностью.
В обоих «лагерях» присутствуют богачи, люди среднего достатка и беднота, столичные жители, провинциалы и эмигранты, высокообразованны интеллектуалы и малограмотные обыватели. Провести рубеж по национальному признаку тоже не получается – хотя из каждого утюга звучат заклинания, что «русские – это прирождённый имперский народ». На поверку оказывается, что самые преданные защитники КГБшного «русского мира» – Иосиф Кобзон, Рамзан Кадыров, Тимати и латвийский мулат Айо Бенес, а русские националисты, сбежавшие от политической полиции Ресурсной Фактории, воюют в украинских добровольческих батальонах. Если человек ведёт аккаунт в Facebook, но не имеет странички в «Одноклассниках», это не мешает ему быть образцовым «ватником». Несмотря на то, что масс-медиа изображают Россию бастионом консервативных ценностей (a.k.a. «заповедником пещерной гомофобии»), который противостоит мировому лобби извращенцев, среди крупных российских чиновников, духовных иерархов, лояльных олигархов, патриотических политиков и топовых пропагандистов немало педерастов. Как тайных, так и вполне явных. И так далее…
На самом деле, различия есть. И они выявляются по нескольким знаковым маркерам, ценностным ориентирам. Один из них – отношение к воровству.
Вот новенькое от :
«В Екатеринбурге общался с местными чиновниками, среднего уровня и чуть выше среднего.
Такие обычные и крепкие русские мужики, по типу: вот мы сейчас в баньку, а оттуда в сугроб, а оттуда в баньку, и ещё по 250, а всего 2500 на каждого, а утром, как ни в чём не бывало, постучим наодеколоненной ладонью по щекам, и на работу.
Это, вижу я, реальный класс советских управленцев — он странным образом стал восстанавливаться опять.
Характерная черта этих управленцев: они всегда за наших. Очень искренне и очень убеждённо. Слушают все новости, и если новости хорошие — радуются, как дети.
…а теперь начинайте мне рассказывать, что они воруют и как они воруют.
Дело, друзья мои не в этом.
Дело в том, что все эти «чикагские мальчики» 90-х, которых я тоже вблизи наблюдал — тоже воровать умели отлично».
Вот где суть и квинтессенция. Вот чем «они» отличаются от «нас».
«Воруют? Ну и что? Все воруют! Зато они… (пауза, закатывает глаза, с придыханием, с лагерно-фронтовой хрипотцой) ЗА НАШИХ!»
Толерантность к воровству – это индикатор совка, ватника, колорада, евразийца. Вернее, один из индикаторов, но зато работающий с практически стопроцентной точностью. Если слышите от человека словосочетания «главное – знать меру, брать по чину, делиться», «да тебя посади начальником – тоже воровать будешь!», или вспоминает китайскую народную сказку про наказанного крестьянина и сердобольного странника – знайте: перед вами совно. Даже если оно никогда не наденет сандалии с носками, слушает Окуджаву с Макаревичем, позволяет себе добродушно посмеяться над религиозным неистовством интеллектуального большинства и не призывает вернуть публичную смертную казнь.
Прилепин отчасти прав: не только посконные любители баньки и водочки, но и либеральные чиновники могут быть нечисты на руку. В западной прессе регулярно гремят коррупционные скандалы. Есть только одно «но»: в здоровом обществе воровство осуждается. Массово, решительно и бескомпромиссно. Воровать нельзя – это аксиома. Это как «огонь жжётся», «вода мокрая», «лошадка лягается», «киска царапается» (ага, давно не делала эпиляцию), «ПТН ХЙЛ» и т. п. И уж тем более нельзя оправдывать воровство.
Это послание присутствует даже в книжках и фильмах, где протагонистами выступают преступники – от баронов-разбойников легендарной древности до современных компьютерных мошенников. Они могут быть очень симпатичны и обаятельны, но всё равно читатель или зритель осознаёт: это – плохие парни, которые сами выбрали тёмную сторону и сами нашли себе проблемы. Возможно, им повезёт, и они смогут зажить мирными сквайрами, забыв, что их золото пахнет кровью, и им не будут сниться давно отзвучавшие мольбы о пощаде. Но, скорее всего, им не повезёт, «и пусть их судит Господь!..»
Ну, а в непридуманной жизни коррупционный скандал ставит точку на карьере политика или чиновника. Исключения редки.
Повторюсь – так обстоят дела в здоровом обществе.
А в нездоровом обществе воровство оправдывается. Об этом , в частности, политтехнолог Алексей Кунгуров, который опытным путём установил: честный человек с безупречной репутацией, не приемлющий беззаконие и готовый бороться за справедливость, не вызывает симпатии у «дорогих россиян»:
«Я предложил провести фокус групппы, цель которых – составить так называемую мотивационную карту, то есть не выяснять отношение избирателя к конкретному кандидату (это профанация), а выявить те механизмы, большей частью подсознательные, которые формируют это отношение.
Одной из основных задач исследование было выявить степень толерантности к воровству, коррупции и криминалу. Результат был впечатляющий – все 100% подопытных хомячков проявили толерантность к воровству в диапазоне от очень высокой до абсолютной. Почти 35% сочли умение воровать залогом успеха в жизни.
Участникам фокус-группы предлагалось вспомнить случаи из жизни, имевшие с их родственниками, друзьями, знакомыми, когда тем приходилось совершать кражи. Это так воодушевило аудиторию, что они почти два часа рассказывали увлекательные криминальные истории. Причем 30% совершенно не стесняясь, гордо хвастались своими достижениями на этой ниве. В раскрепощенной обстановке выяснилось, что люди видят в воровстве не грех, а удаль.
Многие делились профессиональными секретами – водители рассказывали, как грамотно воровать бензин, нефтяники – как они умудрялись заменять изношенные насосы на списанные, а новые «приватизировать». Торговцы поведали о нескольких способах увеличить вес продаваемого мяса на 20-30%. Бывшие милиционеры с ностальгией вспоминали, как в лихие 90-е, когда зарплату не платили месяцами, они жили за счет рэкета преступного элемента»…
При этом, отмечает Кунгуров, даже те, кто не сам не был причастен к криминалу (точнее, не признался в этом), с избытком демонстрируют «толерантность к воровству». Как «мелкому», так и крупному. В диапазоне от «все так делают, не мы такие – жизнь такая» до «ну да, он ворует – но он ведь столько делает для населения!».
О том, как прижилось у нас воровское мировоззрение, можно судить и по отечественной популярной культуре. В ней, в отличие от западной, нет и намёка на осуждение воровства как образа жизни. Наши криминальные саги, уступающие «буржуйским» в зрелищности, показывают милых обаятельных ребят, которых неумолимая сила обстоятельств вынудила стать преступниками. Вспомните прославленную «Бригаду»! Это пропаганда высшего разряда. Пацаны идут к успеху – и, обратите внимания, миляга-парень Саша Белый вплоть до кульминации последней серии никого самолично не убивает. Просто как-то так получается, что ему достаются шальные бабки и разные «вкусные» активы, а с его недругами случаются плохие вещи. Ну, бывает…
А слезоточивый российский блатняк, который почему-то принято называть «шансон» – это просто что-то прекрасное. В том, что честный пацан сидит на нарах, а евошная мать-старушка утирает слёзы платочком в горошку, виноваты все – менты, кенты, терпила-пидорас, адвокат-гондон, подруга-изменщица и судьба-злодейка – но только не сам главный герой.
Забавно, что в «русском мире» шансон котируют даже те, кто «по жизни» является лохом и терпилой.
Эта широко разлитая в постсоветском обществе толерантность к воровству, конечно, взялась не с неба. Если одним из краеугольных камней капиталистической этики является примат частной собственности, то на просторах former U.S.S.R. на протяжении жизни четырёх-пяти поколений частной собственности, можно считать, не было. Была социалистическая собственность, которая «всехняя» и ничья. Добрая барыня «Софья Власьевна» могла расщедриться и дать какие-то блага, а могла и забрать. И только то, что ты, презрев смертельный риск, упёр у Софьи Власьевны – вот только это ты и мог считать окончательно своим. Такое мировоззрение въелось в сознание нескольких поколений советских людей, от кочегара до члена ЦК, и «прихватизация» девяностых только усугубила положение. А затем последовало «раскулачивание олигархов», затем – Южное Бутово, посёлок «Речник» и изъятия земли в Сочи по «олимпийскому закону».
И наконец – пир духа советского человека, передел собственности в «народных республиках» на востоке Украины. О трудовых буднях новоросских экспроприаторов можно узнать из одного не очень удачливого риелтора из «Новороссии».
И вот теперь советские пропагандисты строчат пламенные эссе: «Ну да, расскажите мне, как они воруют… Ну да, воруют! Да они же за наших душой изболелись! За снегирей, за берёзки, за распятого мальчика! За Сирию, сестру мою! Сам ты засирия, либераст поганый, укроп, иди Кончиту свою пиндосскую поцелуй, свидомит!..»
В нездоровом обществе мораль – это адаптированные предрассудки примитивных племён древних скотоводов. В здоровом обществе мораль – это осознанная целесообразность. Государство, где распространена толерантность к воровству, обречено, пусть даже там на каждом углу стоят церкви и памятники Ленину. Если воспиталки детского садика после тяжёлого трудового дня волокут домой сумки с «сэкономленными» продуктами – значит, вверенные им дети недоедают, их физическое и умственное развитие будет заторможено, они начнут дряхлеть, едва успев повзрослеть. Если автомеханик подторговывает «лишними» деталями, скрученными с машин клиентов – очень может быть, что именно вы, любитель советских управленцев, однажды улетите в кювет и там сгорите, либо станете инвалидом…
Если советский управленец, этакий простовато-хитроватый мужичок с пролетарской косточкой и любовью к Родине, немножко подворовывает – он ворует ваши деньги, которые вытряхивают из вас в виде прямых и косвенных налогов. (Советские люди, в силу ущербности воспитания, не воспринимают бюджетные деньги как свои, переданные государственным чиновникам на ответственное управление. Они воспринимают выплату налогов как оброк барыне Раисе Фёдоровне, наследнице Софьи Власьевны, которая вправе распоряжаться не только их собственностью, но и их жизнями…)
И уж конечно, этому «крепко ворующему хозяйственнику» никакая горячая любовь к Сталину, Крыму и Победе не помешает продать родину, если ему предложат действительно хорошую цену. Прецедентов достаточно, в том числе и в новейшей истории. Коррумпированные диктатуры могут долго оставаться «стабильными» только при благоприятном стечении обстоятельств. Но обстоятельства меняются, и не всегда в лучшую сторону. Например, резко дешевеют углеводороды. И это – только начало.
Вот только «патриоты-государственники» предпочитают не задумываться о плохом. А когда грянет – они оказываются в первых рядах мародёров.
Толерантность к воровству – это самоубийство нации. Совки и ватники неспособны это понять. Вот чем мы отличаемся от них.
Владимир Титов
Если вам понравился материал, пошлите автору свой гонорар, поддержите независимую журналистику.
Это можно сделать, перечислив ему финансовую помощь:
Яндекс-Деньги 41001441232705
WMR 314486146356
WMZ 412799988939