Корреспондент «Новой газеты» Павел Каныгин взял интервью у задержанных в Украине российских военных Александра Александрова и Евгения Ерофеева.
Публикацию журналист начал с такого предисловия:
«С задержанными Александровым и Ерофеева мне дали встретиться тет-а-тет. Россияне лежат в соседних одноместных палатах, по соседству с ранеными военнослужащими Вооруженных сил Украины.Корпус, где лежат россияне, охраняет с полтора десятка людей в штатском. Обоих уже посетили представители ОБСЕ, Красного Креста, психологи и адвокат. Не пришли до сих пор только официальные представители России — согласно международному праву консульские работники имеют такую возможность (и — необходимость).
Александрову день назад завершили сложную операцию на ноге. Пока он не может даже привстать. Но после реабилитации снова будет ходить, как говорят местные врачи, которые спасли ему ногу. А Ерофеева оперировали руку — на ней теперь американский аппарат. В обоих случаях, угрозы ампутации больше нет.
Часть нашего разговора по просьбе самих раненых идет «off-the-record». Оба расспрашивают меня о новостях и реакции в России. Хотя они уже в курсе из бесед с СБУ-шниками о том, что уволенные со службы еще в декабре. В курсе, что их не признает Минобороны РФ, зато называют «народными милиционерами» в «ДНР». Но до конца не верят в это. Капитан Ерофеев говорит мне, что «все это развод этих в СБУ». И, кажется, не верит даже мне, когда я подтверждаю плохие новости: не признают.
Сержант Александров не может сдержать слез, узнав от меня о сюжете на «России-24».
Пару раз я выключаю камеру, оставляя только диктофон, потому что не в состоянии такое снимать. Например, если сержант Александров не может сдержать слез, узнав от меня о сюжете на «России-24». Там его жена Екатерина рассказывает, что Александр был уволен с военной службы еще в декабре 2014 году, и она не знала о его поездке на Донбасс.
Александров: Скажи мне, почему так? Я же только приказ, я не террорист … Был приказ! Я же присягу давал Родине! Я же поехал … Скажи, тебе сколько-то лет?
Каныгин: Двадцать восемь.
Александров: Ну, ровесник, значит. Не знаю, служил ты, не служил. Но ты с России тоже, земляки же мы как бы. Скажи, как такое могло вообще? .. Почему они отказываются от нас?
Каныгин: Я не знаю, Саша.
Александров: Задание же было! А сюжет этот, ты говорил, на телевидении, там что вообще? Жена там есть или только фотография ее?
Каныгин: По-моему, она там о вас рассказывает.
Александров: Ну, может это просто только фотография ее ?! — Александров закрывает лицо полотенцем. — Почему она такое рассказывает ?!
Каныгин: Саша, может быть, это не совсем она.
Александров: А кто ?!
Каныгин: Я уверен, что она вас по-прежнему любит, но наверное, говорила это не по своей воле.
Александров: Ну почему ?! Я же клялся! … Мы с ней вместе, в одной части …
Я не знаю, как реагировать на такое. Не знаю, что вообще тут сказать. В конце интервью Александров просит еще раз передать, что любит Екатерину. Я выхожу из палаты, а сержант со слезами зарывается в вафельное полотенце.
Интервью это я записываю с их согласия. Часть времени при разговоре присутствует человек в штатском, но потом разговор идет наедине. Раненые солдаты хотят, чтобы родственники и друзья увидели их живыми, и не хотят оказаться забытыми. Хотят вернуться домой ».
Каныгин: Могли бы вы представиться, рассказать немного о себе. Вас зовут Александров Александр?
Александров: Да, Александр Анатольевич. Родился 7 января 1987 года в Южно-Сахалинске. В настоящее время прописан в Кировской области. Там проживают мои родители. Я гражданин Российской Федерации. Действующий военный (вооруженных сил РФ — П. К.). Во всяком случае был.
Каныгин: Были?
Александров: Ну, насколько мне известно, сам я не увольнялся, рапортов никаких не писал.
Каныгин: То есть, вы [считаете себя] действующим военнослужащим российской армии?
Александров: Да.
Каныгин: Как вы сами считаете, который на данный момент ваш статус здесь? Вы военнопленный или в каком-то другом статусе?
Александров: Хотелось бы, чтобы был военнопленным. Этот статус мне, скажем так, нравится больше чем статус наемника или бандита. (…)
Каныгин: Могли бы вы рассказать, как вы оказались около населенного пункта Счастье?
Ерофеев: Ну, я там выполнял боевое задание по наблюдению за сторонами, которые вели конфликт. Так получилось, что, возможно, сбился с маршрута немного. В ходе перестрелки [с солдатами Вооруженных сил Украины] получил ранение на поле боя. Украинские военные оказали нам помощь.
Каныгин: Вы говорите, что вы наблюдали?
Ерофеев: Ну да, не было приказа вообще, не выполнял я специальную миссию какую по уничтожению, по захвату, там. Никого не убивал, не было даже приказа стрелять. Был только приказ стрелять в ответ — в целях самообороны.
Каныгин СБУ говорит, что была перестрелка между вами и солдатами Вооруженных сил Украины.
Ерофеев: Да, была, причем внезапно.
Каныгин: Скажите, украинские военные были уведомлены, что вы являетесь наблюдателями и наблюдаете за сторонами конфликта?
Ерофеев: Нет, мы делали это тайно. Ну как объяснить? Не в рамках наблюдательной миссии. (…)