По-русски — как очевидно любому школьнику — можно сказать сказать либо «одобряете ли вы внесение изменений в Конституцию?» (во что?), либо «одобряете ли вы изменения в Конституции?» (в чем?).
Впрочем, сама эта хитрая конструкция со словом «изменения» — что это за юридический термин такой? — появилась потому, что надо было спрятать в самый маленький шрифт слово «поправка» в единственном числе. В соответствии с названием закона, правильный вопрос должен был звучать так: «Одобряете ли вы внесение поправки в Конституцию?». Потому что, как известно, юридически поправка вносится одна, хоть и состоит она из 206 пунктов — так Путин обходил конституционную же норму о том, что одним законом можно внести в Конституцию только одну поправку.
Понятно, что если бы вопрос был сформулирован по-русски и корректно — «Одобряете ли вы внесение поправки?» — то тут даже самый неразумный представитель электората мог бы начать задавать простые, но очень неудобные вопросы. «Какой именно поправки?», или «Как можно назвать 206 разносортных изменений словом ‘поправка’?», или «А как бы мне по этим вот 73 поправкам проголосовать ‘за’, а по остальным 133 поправкам ‘против’?». Или даже самый страшный: «А где бы мне почитать, что вы тут вообще предлагаете?».
Допустить такого Путин и Памфилова, конечно, никак не могут, поэтому голосовать зовут «за изменения в Конституцию».