День мужского послушания.
23 февраля — не вызывает у меня особых школьных воспоминаний. «Женский день» помнится лучше. В марте мальчики нашего класса скидывались по нескольку рублей и шли в галантерейный магазин искать дешёвую бижутерию для подарка.
Помню нашу кодлу, склонённую над прилавком, где разложены цепочки, кольца, брошки, в которых мы мало понимали.
Наугад выбирали какой-нибудь кулон с камнем «под янтарь», чтобы разложить 15 штук по партам — с поздравительной открыткой.
В феврале девочки отвечали таким же формальным образом, — хотя я уже не помню, что они нам дарили (носки или ремешки для часов?) Никакого идейного смысла мы в эти дни не вкладывали.
Это был праздник гендера — в чистом виде. Если ты мальчик, то автоматически — «защитник отечества» (автоматы, танки, самолёты красовались на открытках). Что ты защищаешь — не входило в тему праздника.
Отечество хотело только одного — защиты, службы, подвига, а не понимания собственной природы.
Мощные ракеты на открытках (напоминающие пенис государства), которые дарили нам девочки 9-Г класса, создавали образ силы, обладания, но не интеллекта.
Этот комплекс безмозглой военщины — очень прочно вбит в память моего поколения. Мы не сразу поняли, в чём подлинное мужество мужчины. Что иногда «защита родины» означает борьбу со своим государством. Или смелость оказаться в одиночестве в тени «народного единства».
Для меня милитаризм — противоположен идее мужества.
Как правило, в строю легче отключаются мозги и «защитник» (чего-либо) лишается собственной воли (если не личности).
«Быть под началом у старшин хотя бы треть пути, / Потом могу я с тех вершин в поэзию сойти», — писал Семён Гудзенко. Личность для него — продукт армейской обработки.
В такой авторитарной стране, как Россия, любая воинская мифология — это путь к подчинению новых поколений.
На идеологии «служения» и самоотречения — держится империя.
Не случайно мир русских мужчин — так алкоголичен, агрессивен и фрустрирован. Это глубоко несчастный, несвободный мир, основанный на подчинении тупому начальству, потому что отрицательный отбор — закон российского режима.
Структура властных отношений, насилие и мат (когда «низы» посылают начальство «на ху*», а начальство «еб*т мозги» подчинённым) — естественная часть русской жизни (где армия и зона — модель всего общества).
И наоборот, высшее мужество в этой стране — это выбор одиночек. Потому что настоящее отечество — это ценности, а не государство.
Если родина сходит с ума и начинает гадить миру, то защищать её — совсем не мужское дело. Иначе «защитник отечества» становится его подельником.
Снова вспомню, что в Берлине стоит памятник графу Штауффенбергу, который пытался покончить с главой режима. Точный образ патриота своей родины в годы преступной политики.
Ещё я вспоминаю фотографии с Майдана (как раз в феврале его годовщина), где окровавленные люди с голыми руками выходят против вооружённого до зубов «Беркута».
Вот образ настоящего защитника отечества, о котором надо рассказывать школьникам.