В продолжение. Тридцатилетие ГКЧП — хороший повод продолжить тему консервативной революции.
Согласен — Янаев с его трясущимися руками мало похож на революционера, даже консервативного.
Но мы уже говорили о двух типах консервативной революции: сверху и снизу.
ГКЧП был неудачной попыткой консервативной революции сверху.
Скверно подготовленной, плохо руководимой, провальной по всем статьям..
А мог ли он в принципе победить?
Этот вопрос тем более актуален, что нынешние хозяева России вольно или невольно, но уже выполнили значительную часть программы ГКЧП: «политическая анархия» ( в смысле реальной демократии) сведена на нет, «разнузданность СМИ» (в смысле свободы слова) осталась в далеком прошлом, «парад суверенитетов» (на подконтрольной территории), сменился парадом лояльностей…
Так была ли 30 лет назад возможность круто развернуть руль истории?
Думаю, что — да. На время.
Если бы его руководители решились на широкомасштабное применение силы и массовые репрессии.
Причем, не только в Москве и Ленинграде, но и в союзных республиках, особенно в Прибалтике и Закавказье, где национально-освободительное движение к тому времени стали особенно массовыми.
Давайте немного пофантазируем (в духе альтернативной истории).
Представим себе, что во Глава ГКЧП оказался бы не слабохарактерный Янаев, а какой-нибудь воинственный генерал. Отдал бы он приказ о превентивных арестах лидеров демдвижения и самого Ельцина?
Скорее всего. Подписал бы он распоряжение о штурме Белого дома? Думаю — да.
Выполнили бы силовики этот приказ?
Конечно.
Об этом мне говорил экс-глава советской разведки Леонид Шебаршин, когда мы сидели у него в кабинете 23 августа 1991 года, а торжествующая толпа валила памятник Дзержинскому. Я был тогда командирован от ВС в «самое сердце Лубянки» с целью предотвратить кровопролитие.
«Мы люди военные, — сказал он мне, — был бы отдан приказ по всей форме: с подписью, печатью, в фирменном конверте, через фельдъегеря — был бы выполнен без разговоров».
И добавил, что технически операция по зачистки Белого дома, на его взгляд, большой сложности не представляла.
А для уменьшения числа жертв можно было применить имевшийся в распоряжении спецподразделений КГБ усыпляющий газ, который позволил бы провести операцию быстро и без особого шума.
Много лет спустя, после трагических событий на Дубровке, я вспомнил об этом разговоре и подумал: не этот ли газ имел в виду Шебаршин? Но не было ни газа, ни расстрелов, ни даже просто случайных и «случайных» выстрелов. Было ликование на улице и боль в глазах старого разведчика, ставшего председателем КГБ на два дня. .
Итак, штурм, зачистка, аресты по всей стране, лагеря для интернированных… Технически вполне возможно.
Но ради чего? Чтобы сохранить СССР?
Но после таких репрессий ненависть многих народов к союзному центру сохранилась бы на десятилетия.
А это значит, что никаких свободных выборов (на них побеждали бы сепаратисты), никакой демократии, да и о свободе слова пришлось бы надолго забыть. Думаю, что нынешняя «управляемая демократия» показалась бы нам тогда верхом блаженства.
В принципе, все это можно было бы отчасти компенсировать экономическим рывком (как это происходит в последние десятилетия в Китае). Постепенное развитие рыночных механизмов, в сочетании с преимуществами централизованной плановой экономики.
Возможен был такой вариант? И да, и нет.
Конечно такого экономического обвала с деиндустриализацией экономики и массовым обнищанием населения, который наблюдался в 90-ые годы, можно было избежать. Не было бы такого чудовищного социального неравенства. Не было бы такой демографической катастрофы, депопуляции.
Но и достичь темпов экономического развития, сопоставимых с китайскими, — все равно бы не удалось.
Китай имел несколько преимущества, которых был лишен СССР: огромный запас дешевых и трудолюбивых рабочих рук (крестьянство), соответственно низкая стоимость рабочей силы и сравнительно низкий исходный уровень развития, позволявший использовать тактику догоняющего развития.
А СССР исторически все равно был обречен на череду сецессий. Например, отделение республик Прибалтики было к тому времени практически необратимым Другое дело, что этот процесс можно и нужно было сделать постепенным, более управляемым, менее болезненным для населения и менее разрушительным для геополитических позиций страны.
Но для этого нужна была совсем другая элита: без трясущихся рук Янаева и бегающих глаз Горбачева.
Нужна была революционная по своим психологическим параметрам элита.
Потому, что консервативная революция может быть успешной только оставаясь ( или становясь) именно революцией. А не бессмысленной консервацией отживших свое идей, институтов и элит.
Властная же верхушка СССР к тому времени оказалась исторически несостоятельной.
А народ хотел перемен: немедленно и большими порциями.
Так что, фиаско ГКЧП, разумеется, вовсе не случайность, а историческая закономерность.
Все это выводит на серьезные обобщения.
Консервативная революция всегда — реакция на революцию либеральную (пусть даже незавершенную или неудачную).
Но только тогда она становится действительно революцией, когда ей приходит историческое время, когда в нее вовлекаются не только «крапивное семя» чиновничества и высокооплачиваемые «вдохновители» из СМИ, но и значительная масса «глубинного народа».
В 1991 году «глубинный народ» в массе своей, остался безразличен к робким призывам несостоявшихся консервативных революционеров. Один В.В, Жириновский кричал тогда «Ура!» и кидал в воздух что-то похожее на чепчик.
Но через двадцать с лишним лет, в 2014 году «крымский консенсус» показал, что массы вполне созрели, если не для активного участия, то для пассивной поддержки политики в духе консервативной революции.
Другой вопрос, что, похоже, власть сама испугалась неожиданному энтузиазму подданных и сделала все возможное, чтобы от этого энтузиазма осталась лишь кислая гримаса разочарования.
Нынешняя власть не любит инициативщиков, сторонится их, а то и приглядывает — пожизненно.
А, между тем, потенциал консервативных настроений в нашем обществе только нарастает.
Особенно в последнее время, в связи с распространением слухов (в пандемию мало активных путешественников) о торжестве т.н. «новой нормальности» в ведущих странах Запада.
Глубинный народ и нынешняя-то нормальность слегка раздражает, а от перспектив новой его и вовсе колотит.
Рано или поздно эти настроения найдут себе политический выход.
Хорошо, если этот выхлоп случится в легитимной форме (как в США с приходом Трампа), но в нашей вечно бредущей по красному колесу стране, едва ли гипотетическая консервативная революция примет такие травоядные формы.
Да, вы не ослышались, Россия зреет для революции. К радости одних и ужасу других (моему в том числе).
И как и в начале ХХ века почти с одинаковой скоростью созревают предпосылки как для новой либеральной революции, так и для глубоко враждебной ей по смыслу революции консервативной.
И, вполне возможно, что стартовав как либеральная, она через короткое время ударится о землю и оборотится к миру лишенным всякого макияжа консервативным ликом.
Что вы меня отговариваете, сам не хочу.
Но для того, чтобы миновала нас чаша сия, я бы посоветовал энтузиастам ускоренной либерализации семь раз (как минимум) померить, прежде чем снова резать по живому.