Представители России, Турции и Ирана приступили к техническому совещанию в столице Казахстана Астане, чтобы обсудить детали реализации соглашения о прекращении огня в сирийском конфликте.
Встреча состоялась 6 февраля — через две недели после того, как три страны достигли соглашения в Астане о том, чтобы создать трехсторонний механизм , направленный на мониторинг нарушений хрупкого перемирия, установленного в конце декабря и проложить путь к мирным переговорам, которые должны пройти в феврале под эгидой ООН. В своем материале политический эксперт Владимир Скрипов ставит под сомнение результативность переговоров и критикует позицию России.
Проект Конституции, который в Астане вручили представителям сирийской власти и боевикам, в своей пиаровской составляющей призван показать Россию в образе мудрого миротворца. Страны, которая не только воевать умеет, но и заботится о будущем драчунов, учит, как им жить дальше. При этом, судя по той скудной информации содержательного характера, что имеется, в этом еще и вызов Западу – демонстрация подхода и понятия под брендом «суверенная демократия». Чем это чревато – попробуем разобраться в этом тексте.
Что в сундучке?
Документ этот стал, пожалуй, главным сюрпризом казахстанского саммита, состоявшегося 24 января. Притом в сопроводительной части Москва постаралась придать этому действу скромную, ненавязчивую тональность: «Хочу особо подчеркнуть: нами это было сделано исключительно по той причине, что мы хотим ускорить этот процесс и придать этому какой-то дополнительный стимулирующий импульс, никоим образом не вмешиваясь в сам процесс рассмотрения и принятия конституции», — сопроводил его глава российской делегации Александр Лаврентьев. Примерно в том же ключе комментировал инициативу и глава МИД Сергей Лавров, охарактеризовавший ее как « попытку собрать воедино и нащупать общие моменты в тех подходах, которые нам излагали и правительство и представители оппозиции Сирии в течение последних нескольких лет».
Тем самым подчеркивается стремление учесть мнение разных сторон, «местную специфику». Что из этого получилось, судить пока трудно из-за отсутствия самого текста. Сведения о содержании приходится собирать по крупицам или общим словам, которых рассыпаны в устах немногочисленных официальных лиц. И их совершенно недостаточно для серьезного анализа. Судите сами, ну какие выводы можно сделать из частокола общих слов, которые вбросил в СМИ представитель Генштаба генерал-майор Станислав Гаджимагомедов? О том, что «сирийское государство должно строиться на принципах народовластия, верховенства закона и равенства перед ним». И что единственным источником власти должен являться «многонациональный и многоконфессиональный сирийский народ». И что документ учитывает «как современные демократические принципы и нормы светского государства, так и веками действующие внутрисирийские традиции и обычаи».
Что все эти красивые и правильные слова значат в представлении военных страны, где о «правовом государстве» можно говорить лишь с горькой издевкой? Как ограничивается власть правителя по рецепту страны, в которой она безгранична? Чем предложенная редакция отличается от действующей сирийской конституции 2012 года? А ведь именно в таком сравнении можно было бы увидеть хотя бы общий тренд. Но об этом в комментариях ни слова.
Из конкретики известно лишь то, что предлагается ограничить президентский срок одной каденцией, выкинуть из названия страны определение «арабская» и создать органа «Ассамблея регионов Сирии». Поэтому в содержательном плане не о чем и говорить. Но это не мешает оценить саму сложность постановки задачи и возможность договориться в принципе. То есть, реальна ли сама затея? И стоило ли Москве себя в это впрягать?
Рак, лебедь, щука…
Если взглянуть на фигуру, в который требуется вписать Конституцию, то это классический случай крыловской геометрии. Чтоб не сильно растекаться, переберем лишь важнейшие стороны, заинтересованные в проекте. И априори прикинем, какие между ними возникнут противоречия.
Во-первых, это Дамаск в лице Башира Асада. О том, что проект, шитый даже кремлевскими нитками, вряд ли его устроит, было ясно заранее. Ведь Кремлю, чтобы выглядеть более-менее прилично, приходится «демократизировать» режим, породивший гражданскую войну. То есть хотя бы декоративно ограничить власть тирана. Только готов ли к этому тиран? Представьте себе, как если б кто-то посоветовал это Владимиру Владимировичу? Поэтому реакция Асада была абсолютно предсказуема. О неприятии проекта 27 января сообщила Al Hayat – ведущий арабский ежедневник. Говорится, конечно, о неприятии отдельных пунктов. Но они столь принципиальны и существенны, что де факто это означает полное неприятие.
По сведениям газеты, речь идет о несогласии с передачей законодательных функций от президента парламенту и правительству. То есть самого фундаментального принципа демократического устройства – разделения властей и законотворчества как основной прерогативы парламента. Кроме того, сирийские власти выступают против создания нового органа власти — Ассамблеи регионов Сирии, читай – федеративного устройства Сирии.
Во-вторых, априори можно со стопроцентной уверенностью прогнозировать отповеди и со стороны оппозиции. Просто, исходя из того, что она не способна иметь консенсус в силу своей чрезвычайной неоднородности. Ведь в ней кого только нет – от прозападных интеллигентов-либералов до средневековых мракобесов, близких к ИГ. В чем они могут сойтись? Трудно даже вообразить! Причем, противоречия эти едва ли устранимы, даже если удалось бы как-то более-менее определенно сформулировать критерии ее структурирования и отделить «умеренных» от «радикалов». Все равно это слишком широкий спектр, чтоб тянуть в одну сторону. Например, вряд ли ее фракции сойдутся по такому пункту, как исключению из Конституции положения о главенстве законов шариата над светским законодательством.
В-третьих, курды! С их борьбой за государственность, на пути к которой автономия – лишь временная позиция, тактический шаг к глобальной цели. В российском проекте она предусмотрена. Но, как явствует из интервью «Независимой газете» представителя курского «Демократического союза», он их не устраивает, поскольку там говорится лишь о культурной автономии. Поэтому курды разработали свой проект, в котором в качестве образца взят Иракский Курдистан, который де факто давно уже стал самостоятельным государством с полной экономической самостоятельностью и всеми ветвями власти – президентской, парламентской, правительственной, судебной. Курды с большой неприязнью и подозрительностью относятся к российскому проекту уже потому, что Москва сотрудничает с Анкарой. А турки оккупировали часть Сирийского Курдистана, и под сурдинку войны не столько борются с ИГ, сколько с ними.
Наконец, в-четвертых, оппонентами проекта непременно станут внешние игроки. С одной стороны – Запад (США, Великобритания, страны ЕС), с другой – Восток, причем неоднородный, расколотый на шиитский Иран и суннитскую Саудовскую Аравию, с третьей -Турция. Запад не примет уже лишь потому, что его из этого процесса исключили. Не говоря уже о том, что в представлении Вашингтона и Лондона, по меньшей мере, Россия – не тот образец «демократии», чтоб учить других. Даже Трамп едва ли позволит без консультаций с США обсуждать политическое и государственное устройство Сирии по российскому рецепту. Со своей стороны, с Турцией найти общий язык будет тоже непросто. Здесь камнем преткновения станет модель федерации с большой мозолью в виде курдской автономии. Тем более, ближневосточные игроки вряд ли воспримут либерализацию дамаского режима даже в редакции рекомендаций Кремля. В частности, в таких, казалось бы, второстепенных пунктах, как отказ от употребления в названии Сирийская республика определения «арабская». Да и междусобойчика у оплотов шиизма и суннизма вряд ли получится.
P.S.
По совокупности всех этих противоречий и отрицаний фишка с Конституцией оборачивается дешевым понтом, который вместо уважения приносит репутацию прожектера, чьи замыслы обречены обернуться пшиком. А сама затея свидетельствует об отсутствие реализма и способности просчитать последствия. В лучшем случае она может вызвать сочувствие за «благие намерения», а на практике- головную боль для дипломатов, перед которыми поставлена неразрешимая задача, поставленная амбициозным политиком, но плохим стратегом. Мало того, что даже по оценкам официозных СМИ, саммит в Астане оказался пустышкой, в очередной раз выявивший бесперспективность попыток примирить непримиримых. В форме проекта Конституции он еще запустил шар, который еще больше расколол потенциальную коалицию и увеличил число недовольных и подозрительных. Приватизировав функцию «учить жить», Москва нарушила фундаментальное правило «солидарной ответственности», которую порождает и поддерживает сотрудничество как можно более широкого круга заинтересованных участников. А, следовательно, обеспечила себе cо всех сторон открытое и внутреннее сопротивление, противодействие и злорадные усмешки по поводу проколов и неудач.
Владимир Скрипов