Казахский оппозиционер Мухтар Аблязов, которого часто называют «казахским Ходорковским», уже 22 месяца находится во французской тюрьме, куда он был заключен по требованию казахских властей, в ожидании экстрадиции. Многие видные российские оппозиционные деятели, в том числе, убитый весной 2015 года Борис Немцов выступали с заявлениями в поддержку Аблязова и указывали на политический характер его преследований. Несколько дней назад с обращением к президенту Франции Олланду в поддержку Аблязова выступил Гарри Каспаров.
«Я рассчитываю, что Мухтар Аблязов скоро будет на свободе» — такое оптимистичное заявление, несмотря на принятое недавно правительством Франции решение о выдаче казахстанского оппозиционного политика России, сделал адвокат Мухтара Аблязова Питер Салас в интервью казахстанскому оппозиционному изданию «Республика».
Из разговора с адвокатом выяснилось, что в пятницу он общался с политиком в тюрьме. «Мухтар, как обычно, чрезвычайно упорен и сдаваться не намерен», — рассказал нам Питер об итогах свидания, — он отлично понимает все риски его выдачи в Россию, где нельзя в настоящее время рассчитывать не только на честный судебный процесс, но даже, скажем так, на правдоподобно честный процесс».
Питер Салас абсолютно прав. Каким может быть суд над Аблязовым в России, можно предположить, зная, как проходил процесс по делу менеджеров компании «Евразия-Логистик»: когда позиция адвокатов обвиняемых фактически игнорировалась, прокуратура озвучивала выводы следствия, а судья, в свою очередь, прокуратуры. Впрочем, родственники и соратники Аблязова опасаются, что до суда в России дело просто не дойдет…
Журналисты казахстанского оппозиционного издания «Республика» попросили Питера Саласа рассказать, какой будет дальше стратегия защиты Аблязова.
— Питер, решение правительством Франции по Аблязов принято. Что будет дальше?
— Есть еще две инстанции, которые имеют право отменить решение принятое премьер-министром. В первую мы уже обратились — это Госсовет Франции.
— Звучит солидно. Они будут вникать в дело? Разберутся?
— Вряд ли. Дело в том, что во Франции дело уже тоже стало политическим. Но по своим собственным причинам.
— И что же это за причины?
— Налицо странный, скажем так, механизм принятия судебного решения. Очень странный для Франции. Как показывают опубликованные документы и статьи, написанные журналистами на основе этих документов, эти решения принимались…, скажем так, в очень специфических обстоятельствах.
Это отдельная и большая тема. Но, согласитесь, это ведь странно, когда судья старательно копирует тексты из уже заранее подготовленных другими людьми материалов.
Поэтому у нас нет никаких иллюзий относительно решения Госсовета. Скажем прямо. Просто потому, что все без исключения политические силы во Франции хотят поскорее закончить это дело. Пусть с потерей репутации, но поставить точку в этой истории. Для нас же это решение будет только началом настоящей битвы.
— А на каких полях она развернется?
— Точно не на Елисейских (смеется). Сразу после негативного решения Госсовета (а мы готовимся именно к такому решению) мы немедленно, просто немедленно, подаем апелляцию в ЕСПЧ — Европейский суд по правам человека. И у нас есть все основания ожидать, что тот примет решение в нашу пользу.
— Вы сказали, немедленно. Почему такая спешка?
— Дело в том, что между решением Госсовета и решением ЕСПЧ образуется временной зазор. И у нас есть все основания ожидать всяких неприятностей в этот неопределенный в правовом отношении момент.
— Каких неприятностей вы ждете?
— Ну, например, что в Париже приземлится самолет, оперативно зафрахтованный казахстанскими властями, который не менее оперативно улетит в Москву вместе с Мухтаром Аблязовым. Именно по такому сценарию развивались события в Испании с Александром Павловым. Точнее начали развиваться. То есть самолет действительно прилетел, но улететь ему не дали благодаря огласке и нашему вмешательству. Мы, конечно, постараемся не допустить этого сценария во Франции.
— То есть, вы думаете, французские власти готовы пойти на такой совершенно вопиющий шаг? Как в Латинской Америке во времена диктатур?
— Да, и это будет ужасный конец. Но он в данном случае действительно предпочтительней для французских властей. Мы готовимся к этому сценарию. Отсюда и скорость подачи иска.
— Но ведь ЕСПЧ не может принять решения в телеграфном режиме. Люди годами ждут…
— Мы рассчитываем, что ЕСПЧ сначала примет оперативное решение по так называемому «правилу 39». Оно сможет остановить собственно экстрадицию. На основании того, что это необратимый процесс — то есть после принятия решения ситуацию нельзя будет вернуть в начальную позицию.
— Сколько времени понадобится для такого решения?
— Скажем так, счет будет идти на дни… А затем уже будет приниматься решение по сути.
— А сколько времени займет ожидание второго — основного решения?
— Вот здесь счет уже идет на годы.
— И все это время Мухтар Аблязов будет находиться за решеткой?
— Мы рассчитываем, что он выйдет на свободу после первого решения. Мы будем доказывать в суде, что он и так слишком много времени провел в тюрьме, и нет никаких оснований его держать за решеткой. Тем более что есть прецедент. ЕСПЧ уже принимал решение по экстрадиции одного гражданина Швейцарии из Франции. В этом решении было определено, что 22 месяца — это слишком длинный срок пребывания человека в тюрьме в ожидании решения об экстрадиции. А Мухтар Аблязов находится за решеткой с августа 2013 года, то есть существенно дольше.
— А прецедент имеет какую-то силу в системе континентального права?
— Так или иначе, но судьи ориентируются на решения принятые их коллегами по аналогичным вопросам. Это происходит независимо от того, является это формальным правилом или нет. Тем более что вердикт в общем-то очевиден — слишком уж плохая репутация у России в ЕСПЧ. И по тому, как выполняются уже данные Россией в суде обещания. Да по сути вопроса тоже. Один факт участия большого количества фигурантов дела Магницкого в преследовании Аблязова говорит сам за себя.
— То есть вы предполагаете, что окончательного решения Мухтар Аблязов будет ждать уже на свободе. А что если Казахстан вдруг решит развернуть преследование Аблязова в самой Франции? По схеме, которая была использована в Австрии. То есть предъявит ему обвинения, которые были предъявлены в Казахстане, и начнет процесс.
— В Вашем вопросе уже есть ответ. Казахстанские власти не пойдут на австрийский сценарий именно потому, что вряд ли они захотят повторить столь печальный опыт. Но на этот раз последствия будут еще более негативными. Если честно, нас бы очень устроил такой вариант. Именно потому, что казахстанские обвинения не продержались бы в нормальном Французском суде и дня. Ведь это был бы нормальный процесс, а не суд по экстрадициям, в котором можно творить чудеса. Именно поэтому мы не думаем, что французы захотят повторения «венского абсурда». Тем более, как показал тот же австрийский суд, это крайне дорогое мероприятие. И вряд ли эта затея понравится французским налогоплательщикам. Все-таки демократии во Франции никто не отменял.
— То есть и вы и ваш клиент полны оптимизма?
— Я и мой клиент в особенности полны реализма. Но на сегодня ситуация во Франции выглядит именно таким образом.
— Спасибо за комментарии!
Автор: Алексей ТИХОНОВ, Республика Кз