Российская политика в отношении армянского кризиса внешне отличается нелогичностью. Вначале спокойное, отстраненное отношение к происходящим событиям. Как будто митингующие требуют отставки не лидера государства – ближайшего союзника России по ОДКБ и ЕврАзЭС – а главы какой-то далекой страны. Затем явное одобрение ухода Сержа Саргсяна и чуть ли не эйфория по поводу сознательности армянского народа. А потом резкая активизация, контакты и с новым врио премьера Кареном Карапетяном, и с другими деятелями Республиканской партии, и с президентом Арменом Саркисяном, и с лидером протеста Николом Пашиняном. И явная демонстрация симпатий к Карапетяну.
На самом деле, все логично. Россию устраивало сохранение бывшего топ-менеджера «Газпрома» Карапетяна на посту премьера – тем более с расширенными полномочиями. Но тут Саргсян решил переиграть уже согласованный расклад – и остаться фактическим лидером страны, пересев в кресло премьера. В Москве к этому отнеслись без энтузиазма – к тому же президентом стал Саркисян, долгие годы живший в Великобритании, с которой у России отношения полностью испорчены. Поэтому Россия без особого сочувствия восприняла проблемы Саргсяна – отсюда и радость по поводу его ухода и, следовательно, возвращения Карапетяна. Но тут события стали развиваться по радикальному сценарию – ранее не воспринимавшийся всерьез Пашинян стал реальным претендентом на власть. Что и привело к активизации России на армянском направлении, связанной как с поддержкой (хотя и довольно осторожной) Карапетяна, так и со стремлением не оттолкнуть Пашиняна, который, в свою очередь, демонстрирует лояльность России, ОДКБ и ЕврАзЭС.
Алексей Макаркин
оригинал —
автор — Алексей Макаркин