Неумелая самопрезентация выдаёт новичка. В мире, который расчерчен на бодрых «своих» и унылое «гестапо», этого можно не делать. «Своим», чтобы уважать друг друга, аргументы не нужны. А «гестапо» и в Африке «гестапо». В родных стенах Шендерович рассчитывал на понимание, но не встретил его. Отсюда шок и метания.
Владимир Голышев
Реакция Виктора Шендеровича на неудачную концовку рутинного для него эфира на «Эхо Москвы» оказалась настолько бурной и симптоматичной, что сама по себе стала событием. В сухом остатке возмущение писателя можно свести к знаменитому филипп-киркоровскому «На интервью со звездой надо приходить подготовленной, а не так: вчера в подворотне, сегодня здесь — во втором ряду!» Адресат — ведущая Леся Рябцева.
Упрёк совершенно не по делу. Ведущая дала словоохотливому оратору полный карт-бланш: не перебивала, не стремилась направить разговор в другое русло. Полчаса, как прилежная ученица, просидела кивая и поддакивая. А когда до конца эфира остались считанные минуты, вдруг выснилось, что Шендерович обманулся на ее счёт…
На что же он рассчитывал? И чего от нее не получил? Рассчитывал он примерно на то же, на что расчитывают хмурые 70-летние «ветераны» с юбилейными значками на пиджаках, когда дают школьникам уроки мужества и патриотизма — на уважение к сединам и к «этапам большого пути». Оскорблённый в лучших чувствах писатель в своём блоге попытался перечислить причины, по которым он достоин уважения журналистки Рябцевой. Чувство юмора не помешало Шендеровичу беснуть и сединами, и трудовыми достижениями. Другая причина: Шендерович на «Эхо Москвы» старослужащий, а на девушке гимнастёрка ни разу не стираная. И будто нарочно, чтобы рассмешить Владимира Путина, писатель сослался на свой заоблочный «рейтинг»…
Неумелая самопрезентация выдаёт новичка. В мире, который расчерчен на бодрых «своих» и унылое «гестапо», этого можно не делать. «Своим», чтобы уважать друг друга, аргументы не нужны. А «гестапо» и в Африке «гестапо». В родных стенах Шендерович рассчитывал на понимание, но не встретил его. Отсюда шок и метания.
То же самое можно сказать о главной теме его выступления. Для писателя очевидно, что посмертный «культ Немцова» — дело святое. Причем не только для него и узкого круга его единомышленников — вообще, для всех порядочных людей… Помню, моя дочь первоклассница пришла из школы 1 сентября с радостным известием: «Учительница сказала, что мы все — православные!» И дагестенец Шамиль с третьей парты — тоже… Я когда слышу фрагменты жития Бориса Ефимовича, которое в данный момент активно пишется энтузиастами, чувствую себя таким Шамилем. Мне говорят о его крайнем радикализме и непримиримости, которые якобы пугали Кремль, а я вспоминаю декабрь 2011 года, когда в Москве во всю назревал Майдан с непредсказуемыми последствиями. Именно благодаря Немцову его удалось его предотвратить. Это он перенёс угрожавший Кремлю митинг в безопасное место, отжал от протестного движения задиристых нацболов и успешно блокировал активность националистов. В итоге, «улице Грушевского» в Москве не получилось. Зато все остались живы! Не считая тех нацболов, нацоналистов и прочих российских «добровольцев», которых убили украинские военные. Потому что, не найдя выхода в своей стране, их разрушительная энергия устремилась в искусственно русло, проложенное Путиным. Такой вот «эффект бабочки»…
Собственно, о чем-то таком и пыталась заговорить с Шендеровичем ведущая. Но он поставил на патефон заезженную за три года пластинку, покрутил ручку и… полчаса улетели псу под хвост. К счастью, на последних минутах ведущая все-таки сумела задать свои неудобные вопросы и Шендерович сказал гораздо больше, чем хотел. Сразу стало понятно, что для ветеранов Болотной площади и проспекта Сахарова гибель Немцова — не просто политическое убийство, не просто личное горе. Это, вообще, единственное, что у них есть за душой. Очистят мост — что останется?.. Но не мог же Шендерович так и сказать — с мармеладовской пьяной слезой: «Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти». Пришлось звать на помощь Иисуса Христа и Эмиля Золя.
И уж совсем бестактно прозвучала безответная концовка в духе «на словах ты — граф Толстой, а на деле…» А на деле все мы сегодня выглядим не очень. Особенно когда отказывемся это признавать.
Владимир Голышев
Редакция Русского Монитора может не разделять мнения авторов, публикуемых в этом разделе