Публицист и путиновед Владимир Голышев поделился своими впечатлениями от «прямой линии» с президентом России Владимиром Путиным.
Владимир, год назад в одном из ваших интервью вы говорили о том, что Путин сдувается — от него остается лишь мятая оболочка, а после окончания процесса «сдутия» оболочку утилизируют. Вы и сейчас придерживаетесь такого мнения?
— Да, год назад ровно это и происходило. Путин постепенно уступал лидерство в СМИ Дмитрию Медведеву. Именно глава правительства тогда делал основные заявления по внешней и внутренней политике, а Путин плавно смещался в сторону батискафа… Нет более надёжного индикатора, чем кремлёвские фотографы! Так вот, любой может убедиться: на снимках весны — начала лета 2015-го Медведев на полголовы выше Путина. Раньше такого никогда не было. Процесс путинской утилизации остановил «сирийский проект». Появилась идея, что Запад крайне заинтересован в российском «пушечном мясе» для наземной операции в Сирии. А значит, можно разменять его на снятие санкций. С этими предложениями Путин приехал в Нью-Йорк на Генассамблею ООН. В итоге, Россия была втянута в сирийскую авантюру, ничего не получив взамен (кроме разрыва отношений с Турцией). Но главная цель была достигнута — Путин остался в президентском кресле еще на год, а Медведеву пришлось снова отползти за кулисы. В данный момент Путин и его ближайшее окружение, которое он сам метко окрестил «ленинградской подворотней», заняты только одним — выживанием. Единственное, чего они добились — блокировали любые попытки относительно мирного отстранения себя от власти. Ситуацию усугубляет создание силового суперведомства под Виктора Золотова (кличка «Генералиссимус»). В итоге, сложилась патовая ситуация: Запад всё активнее сигнализирует о том, что Путин и его камарилья «токсичны» и должны быть удалены. Те, в свою очередь, занимают круговую оборону.
А есть ли хотя бы одна «башня» в Кремле, которая внимает этим сигналам, или все эти сигналы — пустоте?
— Ну, сигналы эти трудно не расслышать. Проблема в том, что момент, когда Путин был уязвим и мог быть смещен относительно безболезненно, упущен. А теперь уже непонятно, как это можно сделать. Думаю, о сплоченности тут говорить не приходится. Все российские элиты сейчас — заложники «ленинградской подворотни», и как-то изменить свою судьбу они уже не могут.
Как вы оцениваете ситуацию с Прохоровым: откуда такая виктимность, которую, кажется, трудно объяснить прагматическими соображениями?
Это как раз трезвый расчет. Бесполезно уже что-то делать. Можно лишь попытаться расслабиться и надеяться на лучшее. Что же касается Прохорова, то он — заметная фигура в «партии перестройки», а принадлежащий ему холдинг РБК уже больше года достаточно откровенно работает против Путина и его окружения. Наезд на него — сигнал: «сидите на ягодицах ровно — целее будете».
То есть вы хотите сказать, что любая организованная фронда капитанов российской экономики заранее обречена на поражение? Но почему тому же Прохорову не уехать на Запад — и работать на «партию перестройки» на безопасном удалении?
— Ну, Прохоров или, например, Фридман не под санкциями. Физически они могут находиться где угодно. Но они ведь не карбонарии. Каждый решает простую задачу — сохранить нажитое непосильным трудом в тех условиях, какие есть на данный момент.
Известно, что у Дмитрия Медведева сложились очень теплые отношения с крупным капиталом дагестанского происхождения. Но, по большому счету, в разморозке отношений с Западом, обязательное условие которой — смещение Путина, заинтересованы все фигуранты списка Forbes (за вычетом путинского ближнего круга). Правда, сейчас об этом уже поздно говорить.
Почему поздно? Вы считаете, что в путинском ближнем кругу решили не уходить без боя?
— Думаю, вообще решили не уходить. Тут логика «нам бы ночь простоять, да день продержаться!» А там — или ишак помрет, или падишах.
Ваш прогноз, как будет ситуация развиваться: в частности, особенно беспокоит вопрос, не может ли в рамки этой парадигмы выживания входить очередная военная эскалация?
— Уверен, что нет. Последняя «прямая линия» наглядно продемонстрировала новый путинский вектор. Воевать он теперь будет исключительно с бездорожьем и разгильдяйством. А главным полководцем в его армии, похоже, станет Алексей Кудрин.
Кстати о «линии»: как вы считаете, насколько дискредитирует российское государство тот факт, что Путин в прямом эфире вынужден разруливать производственные проблемы сахалинских раздельщиц сайры?
— Я не считаю, что государство российское можно дискредитировать больше, чем оно это уже сделало. А «прямая линия» — инструмент, с помощью которого Путин себя позиционирует. На этот раз он сыграл роль завхоза. Думаю, это надолго.
Что же в таком случае ожидает страну — попытка откосплеить брежневщину? Диктатура по северокорейскому образцу? Сползание в хаос?
— Думаю, ничего внятного и конкретного. «Сумбур вместо музыки». Сейчас уже видны совершенно случайные элементы самых разных сценариев. И каждый из них — фикция. Бумажная «нацгвардия» вместо НКВД. Кудрин вместо Косыгина. Сам Путин в его новом амплуа — «Хрущев без вышиванки». Думаю, самое правильное — не принимать происходящее близко к сердцу, найти себе удобное место в партере и получать удовольствие от представления. Я именно так и делаю.