Как назвать режим,
— всячески ограничивающий права населения (огромный пакет законов, запрещающих все формы протеста, возвращающий статус лишенцев – иностранных агентов, карающих за слова, произнесенные в Интернете и так далее);
— создающий для чиновников и жандармов комфортные условия для воровства (запрет на публикацию данных об имуществе судей, сотрудников ФСБ и прочих);
— защищающий себя даже от непочтительных слов (наказания за выражение неуважения к власти в «неприличной форме», запрет на призыв голосовать или не голосовать за конкретную партию);
— расширяющий права полиции на применение силы против граждан (вплоть до стрельбы по людям);
— практикующий внесудебную ликвидацию своих Политический противников;
— демонстративно не обращающий внимания на очевидные всем факты коррупции и казнокрадства со стороны членов семей и друзей властной верхушки;
— назначающий на ответственные должности детей высшего руководства;
— финансирующий здравоохранение и образование по остаточному принципу, разрушающий эти сферы. При этом, что члены правящий элиты лечатся, а их дети учатся за рубежом.
Это, конечно, не полный список. Добавим только, что значительная часть властной верхушки имеет гражданство, виды на жительство, имущество и счета в других странах, а семьи многих из них постоянно живут за рубежом. То есть, свое будущее они со страной, которой управляют, не связывают.
Это ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ – найдите отличия! А то, что у власти не иностранцы, что страна была захвачена не в результате войны, а интригами, что многие пошли на службу к режиму, так это ничего не меняет. На сторону Гитлера тоже некоторые переходили.
«Оккупационный» — более точное определение режима, чем «авторитарный», «диктаторский» и так далее. Оккупационный — это не про то, КАК управляют, а про то, ЗАЧЕМ управляют. Императоры у нас, например, были самодержцами, но, по мере своего разумения, занимались развитием страны. Пиночет был диктатором, но занимался экономикой Чили. Оккупанты же, даже если это мягкая оккупация, избегающая излишнего насилия, беспокоятся о стране и туземном населении лишь в той мере, в которой это необходимо для целей удержания территории (в нашем случае – сохранения власти) и функционирования тех экономических структур, которые обеспечивают обогащение их самих или их руководства.
Если бы власть просто не думала о населении, это было бы еще полбеды – люди давно умеют выживать сами, как в далекой древности, когда государств еще не было. Но власть играет с людьми в игру с нулевой суммой. Те очевидные, в общем, шаги, которые нужно сделать для того, чтобы люди жили лучше, ударяют по интересам правящей группировки, а потому ею не допускаются. А они, в свою очередь, могут продолжать обогащаться только за счет граждан.
А это означает, что, как это ни печально, необходимые и неизбежные изменения произойдут у нас с выходом за правовое поле, ибо внутри него они попросту невозможны. Так выстроены и законы, и правоприменительная практика — они нацелены на консервацию, а не на развитие. А чего эти изменения будут всем нам стоить, мы скоро узнаем.