Между Россией (ЕАЭС) и Китаем идет тихая война за влияние в Центральной Азии(ЦА). Причем, если для России она оборонительная, то для Китая – наступательная. И он в ней выигрывает по всем позициям.
Начало статьи: чего хочет добиться Китай, создавая новый «Шелковый Путь»?
Очевидно, что Россия с ее Транссибом и неосвоенным Востоком также проекте отражена в проекте «Нового Шелкового пути». При безграничной нефтегазовой прожорливости Китая, она, безусловно, в числе тех, кого формально следует числить в «друзьях». И китайские дипломаты не врут, когда говорят, что заинтересованы в сохранении и этого маршрута, и «партнерских» отношений с Москвой.
«Шелковый ветер» и Россия
Но «не врут» постольку, поскольку это — эмоциональная категория. Точно также, как и «коварство», «лицемерие», «эгоизм» и т.п., которые вряд ли применимы к такому явлению, как Китай. Слишком велик и глубок в истории этот народ, оригинальна его религия и культура, чтобы интерпретировать по европейским меркам.
Поэтому, отвечая на второй вопрос, есть ли антироссийский подвох в проекте ШВ, попробуем исходить из собственной логики.
Начнем с того, что о планах по поводу ШВ товарищ Си впервые оповестил Путина во время Сочинской Олимпиады, затем вернулся к этому разговору в мае на Дне Победы. Тогда стороны даже нашли некую мягкую формулу разделения труда и сфер влияния, подписав соглашение о сопряжении двух проектов. Но у этого туманного «протокола добрых намерений», похоже, лишь дипломатический ритуал.
Благодаря такой игре закладываются основы Paх Sinica – огромного дружественного Китаю пространства
На самом же деле интересы сторон тогда резко разошлись и по форме, и по содержанию. Если Пекин предлагал превратить ШОС в зону свободной торговли, то Москва, наоборот, постаралась отгородиться от него забором ЕАЭС. Практически это вылилось в то, что Казахстану и Киргизии пришлось на 2% повысить таможенные тарифы на ввоз китайских товаров, что отрицательно повлияло на объем торговли. Кроме того, торговля с КНР усложнилась и за счет введения различных антидемпинговых пошлин на китайские товары – на бесшовные трубы, на шины для грузовиков, гусеничные бульдозеры, лимонную кислоту…
Если Кремль хотел бы сотрудничать по линии Китай – ЕАЭС, то Пекин предпочитает индивидуальный двусторонний подход. Впрочем, и страны региона склонны к этому.
То есть, между Россией (ЕАЭС) и Китаем идет тихая война за влияние в Центральной Азии(ЦА). Причем, если для России она оборонительная, то для Китая – наступательная. И он в ней выигрывает по всем позициям.
Китай лидирует по части инвестиций. Подсчитать их точно достаточно сложно, но по оценкам, в частности, профессора высшей школы экономики Владислава Иноземцева, в Казахстан, Узбекистан и Туркмению они превышают российские более, чем в 10 раз. Только в 2013 Китай подписал с Казахстаном, Узбекистаном и Кыргызстаном контрактов на сумму около 50 млрд. долларов. По сведениям Financial Times, по соглашению 2014 он намерен за три года Китай вложить в Таджикистан 6 млрд. долларов, что эквивалентно 2/3 его ВВП.
Во-первых, наращивает торговлю: по данным МВФ с 2000 года с пятью странами региона ( Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркмения ) она выросла с 1,8 млрд. до 50 млрд. долларов в 2013 г. Подавляет он и в объеме: российский уровень в 2013-2015 годах – 14-15 млрд.
Во-вторых, еще больше Китай лидирует по части инвестиций. Подсчитать их точно достаточно сложно, но по оценкам, в частности, профессора высшей школы экономики Владислава Иноземцева, в Казахстан, Узбекистан и Туркмению они превышают российские более, чем в 10 раз. Только в 2013 Китай подписал с Казахстаном, Узбекистаном и Кыргызстаном контрактов на сумму около 50 млрд. долларов. По сведениям Financial Times, по соглашению 2014 он намерен за три года Китай вложить в Таджикистан 6 млрд. долларов, что эквивалентно 2/3 его ВВП.
«Коварным» и «ненадежным» Китай может выглядеть только для тех, кто ему совершенно от фонаря приписывает роль «друга» и «союзника». Что свойственно Кремлю с его комплексами и истерическими претензиями на «любовь» из-за ссоры с Западом и сужающимся одиночеством.
Важно и то, что Пекин демонстрирует странам центральноазиатского региона роль щедрого и отзывчивого друга, который способен выручить в беде. Так, летом прошлого года, когда валютные резервы Таджикистана упали до критического плинтуса, Народный банк Китая дал согласие на валютный своп на 0,5 млн. долларов. Он также на 3 млрд. долларов оказал финансовую помощь Кыргызстану..
Благодаря такой игре, выражаясь словами эксперта Дэвида Любина из Citigroup, закладываются основы Paх Sinica – огромного дружественного Китаю пространства, которое в зависимости от предпочтений может рассматриваться как «сообщество стран, объединенных общими интересами» или как «зону поклонения».
В этой «борьбе за души» возможности России в состоянии рецессии быстро тают. И не только по линии конкуренции Китай — ЕАЭС. Но и внутри самого ЕАЭС. Утрачиваются не только шансы на расширение блока (скажем, за счет Таджикистана или Узбекистана), но рождается разочарования у уже вступивших (об этом было рассказано на примере Армении).
Единственное, на что она может рассчитывать – как можно больше отщипнуть от китайского макропроекта, встроившись в него. Например, привлечь юани к реновации участков Транссиба, к строительству магистральных автобанов и т.п. Ведь, как уже было замечено, Пекин не «лицемер» и не «предатель» — он ПРАГМАТИК. И Россия со своими ресурсами и Транссибом – достаточно ценный партнер, чтобы не конфликтовать с ним, а включить в сферу своих интересов. В том числе – в пояс ШП. «Коварным» и «ненадежным» Китай может выглядеть только для тех, кто ему совершенно от фонаря приписывает роль «друга» и «союзника». Что свойственно Кремлю с его комплексами и истерическими претензиями на «любовь» из-за ссоры с Западом и сужающимся одиночеством.
В этой «борьбе за души» возможности России в состоянии рецессии быстро тают.
Отсюда постоянные проколы и конфузы с конкретикой. Кремль спешит под фанфары объявить об очередном «историческом» контракте, когда со стороны Пекина это всего лишь туманное намерение. На поверку жизнь быстро все корректирует, превращая пафос в мыльные пузыри. Причем, китайское хладнокровие и несуетливость делают выигрышной позицию, в то время как путинской команде приходится «терять лицо». Ярким примером тому является история со «сделкой века» – 30-летним контрактом на поставки по 38 млрд. куб. м. газа (май, 2014).
Параллельно было объявлено о строительстве двух газопроводов – «Сила Сибири-2» и «Алтай» (протяженностью 4 и 2,7 тыс. км соответственно). Сколько было киселевского шума на сей счет! Особенно акцентировалась цена -350 долларов за 1000 кубов. Мол, почти, как европейская!
Однако не успели накукарекаться, как начался обвал цен на нефтяном рынке, что, согласно практикуемой Газпромом формуле, потянуло вниз и газовые. На сегодня они упали вдвое. Естественно, китайцы уперлись, и все застопорилось. Газпром и рад бы пойти на попятную, но тогда убыточными станут газопроводные проекты.
Как резюмирует тот же Чжао Хуашен, ШВ не должен мешать сотрудничеству с Россией. И это входит в стратегию Китая. Но только при условии, если она будет реально смотреть на вещи и избавится от привычки воспринимать ЦА как свою постсоветскую вотчину.
Умный ученик
Только в контексте общей концепции пояса ШП можно расценивать место и перспективы отдельных проектов, каждого из его участников. Да, безусловно, морские перевозки сохранят приоритетность. Иначе, зачем бы Си Цзиньпиню, будучи с визитом в Джакарте в 2014, озвучивать проект «Морской путь XXI века»? Но в системе общего разделения транспортных потоков хватит работы и железнодорожникам, и дальнобойщикам. Есть категории товаров – дорогих и миниатюрных(скажем, электроника), для которых стоимость перевозки уходит на второй план. Тем более, если рассматривать новые проекты с учетом капвложений в модернизацию транспорта и развития современной логистики (складов, погрузочных терминалов), а также организационно-экономического менеджмента (унификации тарифов, таможенных пошлин, скорости процедур).
А самое главное – в контексте накачивания инвестиций в развитие регионов, обеспечивающий рост спроса на транспортные услуги.
Поэтому бессмысленно говорить о шансах и выгодах Грузии, Украины или Узбекистана в краткосрочной перспективе. Тут создается синергетический эффект от всей цепочки – тем более, если смотреть на него из Пекина. Тем более – если брать в расчет и политическую составляющую.
Суть проекта ШВ – это, прежде всего – транспортная диверсификация, которую может позволить себе такой гигант, как Китай.
Суть проекта ШВ – это, прежде всего – транспортная диверсификация, которую может позволить себе такой гигант, как Китай. Если она и имеет политический аспект, то, как возможность экономически и морально давить на Кремль, когда нынешний или будущий его обитатели потребуют «Восточной Ялты». Для участников же коридора две параллельные трассы также будет возможностью выбора, под кого лечь. Особенно, когда он не очевиден.
Например, перед Казахстаном. Не зря же именно он стал главным соавтором проекта ШВ. Будучи самым мощным его участником, он больше всех заинтересован в грузопотоке из Китая, который за четыре года (2011-14) по транзиту контейнеров через него в Европу вырос в 18 раз и удвоился в 2015. По оценкам главы крупнейшего транспортного оператора Казахстана – кампании «Казахстан темир жолы» Аскара Мамина, общий доход страны от транзита грузов на всех видах транспорта составил более 1 млрд. долларов.
При таких аппетитах Казахстану одного Транссиба явно недостаточно. Не случайно он инвестировал в 0,9 млрд. долларов в «сухой порт» – транспортно-логистический центр «Хоргос» на границе с КНР, который обещает стать крупнейшим хабом для региональной и международной торговли. Предполагается, что со временем он разрастется в промзону, в развитие которой Китай со своей стороны обещает вложить 600 млн. долларов.
Конечно, притом, что Китай является основным к торговым партнером, а его капитал в нефтедобыче достигает 20-25%, возрастает вероятность завязнуть в китайской паутине. Но Казахстан – хороший ученик, и, судя потому, какие танцы он танцует с Россией, у самого же Китая и учится «дружить» со всеми, чтоб не дружить ни с кем. Думаю, постарается он и эту игру, подобно учителю, сыграть «шелково и сердито».
Начало статьи: Чего хочет добиться Китай, создавая новый «Шелковый Путь»?
Владимир Скрипов