из жизни Гундяевых
«В ходе визита в Башкортостанскую митрополию Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посетил село Уса-Степановка Благовещенского района Республики Башкортостан, где освятил памятный крест на месте бывшего Петропавловского храма. В 1959-1962 годах настоятелем Петропавловского храма в деревне Уса-Степановка был дед Святейшего Патриарха Кирилла священник Василий Степанович Гундяев».
Есть ли памятная стелла на месте, где работали дедушки В И. Ленина, И. В. Сталина или Л. И. Брежнева? Или культ их личностей все же не дошел до таких высот?
И так там обстоит с маркированием мест жизни дедушек римских пап?
***
Поражает контраст в убеждениях дедушки и внука.
Василий Гундяев «В 1922 году арестован по доносу обновленцев и приговорен к заключению в концлагерь. Отбывал наказание в Соловецком лагере особого назначения в Архангельской области, оказался в числе первых узников. Был активным участником борьбы Церкви с обновленческим расколом. За участие в тайных богослужениях в лагере, 30 дней провел на Секирной горе. Принимал участие в знаменитом Соловецком соборе, на котором вырабатывались принципы взаимоотношений Православной Церкви и новой власти».
https://drevo-info.ru/articles/14114.html
Читаем соловецкое исповедание:
» Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью Советских республик нет никаких расхождений. Но это расхождение состоит не в том, в чем желает его видеть политическая подозрительность и в чем его указывает клевета врагов Церкви. Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, так как всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна. Церковь не касается и политической организации власти, ибо лояльна в отношении правительств всех стран, в границах которых имеет своих членов. Она уживается со всеми формами государственного устройства от восточной деспотии старой Турции до республики Северо-Американских Штатов. Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею правительства Советских республик.
Церковь признает бытие духовного начала, коммунизм его отрицает. Церковь верит в Живого Бога, Творца мира, Руководителя его жизни и судеб, коммунизм не допускает Его существования, признает самопроизвольность бытия мира и отсутствие разумных конечных причин в его истории. Церковь полагает цель человеческой жизни в небесном призваний духа и не перестает напоминать верующим об их небесном Отечестве, хотя бы жила в условиях наивысшего развития материальной культуры и всеобщего благосостояния, коммунизм не желает знать для человека никаких других целей, кроме земного благоденствия. С высот философского миросозерцания идеологическое расхождение между Церковью и государством нисходит в область непосредственного практического значения, в сферу нравственности, справедливости и права, коммунизм считает их условным результатом классовой борьбы и оценивает явления нравственного порядка исключительно с точки зрения целесообразности. Церковь проповедует любовь и милосердие, коммунизм — товарищество и беспощадность борьбы. Церковь внушает верующим возвышающее человека смирение, коммунизм унижает его гордостью. Церковь охраняет плотскую чистоту и святость плодоношения, коммунизм не видит в брачных отношениях ничего, кроме удовлетворения инстинктов. Церковь видит в религии животворящую силу, не только обеспечивающую человеку постижение его вечного предназначения, но и служащую источником всего великого в человеческом творчестве, основу земного благополучия, счастья и здоровья народов. Коммунизм смотрит на религию как на опиум, опьяняющий народы и расслабляющий их энергию, как на источник их бедствий и нищеты. Церковь хочет процветания религии, коммунизм — ее уничтожения. При таком глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между да и нет, потому что душою Церкви, условием Ее бытия и смыслом Ее существования является то самое, что категорически отрицает коммунизм.
Никакими компромиссами и уступками, никакими частичными изменениями в своем вероучении или перетолковываниями его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами: одни из них ставили своей задачей внедрить в сознание верующих мысль, будто христианство по существу своему не отличается от коммунизма, и что коммунистическое государство стремится к достижению тех же целей, что и Евангелие, но свойственным ему способом, то есть не силой религиозных убеждений, а путем принуждения. Другие рекомендовали пересмотреть христианскую догматику в том смысле, чтобы ее учение об отношении Бога к миру не напоминало отношение монарха к подданным и более соответствовало республиканским понятиям, третьи требовали исключения из календаря святых «буржуазного происхождения» и лишения их церковного почитания. Эти опыты, явно неискренние, вызывали глубокое негодование людей верующих».
https://www.sedmitza.ru/lib/text/440040/
Ну, а сегодня от Гундяева jr. мы постоянно слышим про христианские глубины советской идеологии. Ибо все же он не только внук исповедника Василия, но и иподиакон Никодима Ротова.
